Зарегистрирован: 27 янв, 2018, 13:12 Сообщения: 112
Репутация: 103
Откуда: деньги у селян?
|
Потолкавшись эти дни среди моряков, я вынес,
о них мнение как о людях,
стоящих по развитию выше прочих родов оружия
(говорю в данную минуту о нижних, чинах),
но в силу того, что черноморский моряк,
вербуется главным образом из хохлов в нем сильно
сказывается хохлацкий характер:
он ленив и, что называется, себе на уме,
нет в нем этого великорусскаго простодушия.
В городе моряков зовут озорниками.
«Ни одной девицы не пропустит,
чтобы не зацепить»,
жалуются барышни вроде моей номерной.
Бернов, Михаил Александрович.
«Из Одессы пешком по Крыму».
Письма русского пешехода.
СПб. тип. Глазунова.1896.
стр.154-156.
Современники хорошо помнят
надпись при входе на Приморский бульвар:
“Собак не водить, нижним чинам вход воспрещён”.
Гаврилов Б.И.
«В борьбе за свободу:
Восстание на броненосце
«Потёмкин»»
М.Мысль, 1987.
Стр.19.
На другом конце Приморского бульвара
деревянный городской театр
и театральный ресторан,
где можно иметь обед, а также чебуреки и шашлыки.
В театре, во время летнего сезона, даются недурные драматические,
оперные и опереточные спектакли.
По вечерам летом играет
хороший симфонический оркестр.
Плата за вход 15 к.
Тут же рядом скейтинг-ринк,
а на Нахимовском проспекте три биоскопа.
На бульваре находятся лучшие
в городе купальни.
Бульвар является
оживленнейшим местом Севастополя,
любимейшим сборным
пунктом местных жителей и приезжающих.
Он очень хорош,
этот бульвар, едва ли не лучший по красоте
и по местоположению в России
и является очаровательным
украшением исторического города.
Москвич Григорий.
«Путеводитель по Крыму».
Изд.23-е
Стр.48
На Приморском бульваре …
Это царство кошек…
…мертвое царство, здесь птицы не поют,
всех до чиста кошки извели.
Безгин А.Г.
«Из Замоскворечья в Крым».
тип. "Крымский Вестник".
1909.
Последнюю ночь в Севастополе
я провожу при курьезной обстановке.
В меблированных, комнатах,
где я стою, духота невозможная.
Не спится.
Иду пройтись на Мичманский бульвар,
посередине коего находится метеорологическая станция;
близь станции—мачта с флюгером, указывающим,
направление и силу ветра.
В кустах, близь станции, лежат матросы.
Кто идет!?
«Вольный».
Прогуляться пришли?
„Да, жарко, не спится".
Познакомились...
А, как дал на папиросы, и совсем своим стал.
Ночуйте с нами.
На вольном воздухе хорошо...
Принесли тюфяк.
Я лег. Прекрасно!
Место высокое, воздух чистый, свежий,
да и ночь остудила дневной зной.
Лежим, сказки друг другу рассказываем,
сказки такие, которыми, при всем желании,
с читателем поделиться нельзя.
В таком же духе и разговоры.
Проходят офицеры, дамы.
Сюда зачастую забредают,
влюбленные парочки, потому место укромное.
Я накинул на голову шинель, притворился спящим
боюсь, как бы кто из знакомых не увидал.
Дамы говорят, лорнируя нас.
Боже мой, как это они здесь спят?
Насекомые залезть могут..."
А офицеры:
Они привыкли, им везде хорошо спится...
Я еле удерживаюсь, чтобы не прыснуть со смеху.
Однако, дамы правы, насекомые (блохи)
в изрядном количестве позалезали ко мне под рубашку и я,
спасаясь от них, иду бродить по городу.
Луна светит во всю, поэтизируя окрест.
Хотя второй час, а Севастополь еще люден.
Бернов, Михаил Александрович
«Из Одессы пешком по Крыму».
Письма русского пешехода.
СПб. тип. Глазунова.1896.
стр.154-156.
Матросам запрещалось ходить
по Большой Морской и Екатеринославской улицам,
по Историческому и Приморскому бульварам.
Новиков-Прибой А.С.
«Цусима».
М.О-во сохранения лит.
Наследия, 2005.
Стр.47
В кустах, близь станции, лежат матросы.
Принесли тюфяк.
Я лег.
Прекрасно!
Дамы говорят, лорнируя нас.
Боже мой, как это они здесь спят?
Насекомые залезть могут..."
А офицеры:
- Они привыкли, им везде хорошо спится...
Традиционными разносчиками чумы
считались моряки и
черные корабельные крысы,
а точнее их блохи.
Однако, дамы правы, насекомые (блохи)
в изрядном количестве позалезали ко мне под рубашку и,
спасаясь от них, иду бродить по городу.
Бернов, Михаил Александрович.
Современники хорошо помнят надпись при входе на Приморский бульвар:
“Собак не водить, нижним чинам вход воспрещён”.
Гаврилов Б.И.
«Помню, как мой камердинер Иван,
замечая моё одиночество,
советовал пойти погулять или по набережной,
или в Летний сад.
Мне уже тогда бросилось в глаза,
что вход в этот сад был
воспрещён “собакам и нижним чинам”.
Позднее, выйдя в полк, я был возмущён, когда узнал,
что вахмистр Николай Павлович должен
был довольствоваться для прогулок со своими детьми
пыльным полковым двором, в то время как в Летнем
саду на уютных скамеечках сиживали с барышнями
безусые юнкера первого года службы».
Лычёв И.А.
Воспоминания потёмкинца.
К двадцатилетию
революционного мятежа на броненосце «Потёмкин».
М.Л.: Молодая гвардия,
1925. С.18
Человечество пережило несколько масштабных эпидемий
с похожими симптомами, которые описываются как "чума".
Первой из них стала так называемая чума Юстиниана,
вспыхнувшая в Византии и в Средиземноморье в середине
6 века и унесшая жизни свыше 100 миллионов человек.
Другим похожим эпизодом была средневековая "черная смерть",
уничтожившая около трети жителей Европы в середине 14 века.
В Европе вспышки чумы между XIV и XIX вв.
наблюдались неоднократно,
Эпидемия «Черной Смерти» («Schwarzer Tod»)
была самой опустошительной из них.
В течение всего пяти лет
бубонная чума пришедшая из Крыма уничтожила
приблизительно 25 миллионов человек,
то есть треть всего населения континента.
Граф Мюних…
… невольники, которые туда в старину переводились в большом числе
из Венгрии в Крым разводили много виноградников,
содержимым теперь, так как большая часть сказанных венгров погибли в
1704 году от чумы, греками и армянами, поелику турки и
татары, хотя и садят лозы и за ними следят, и также
едят свежий и сушеный виноград, тем не менее продают
сбор его христианам, которые и перевозят вино в Украину,
где его частью продают за наличные деньги,
частью же меняют на масло,
водку и другие русские товары.
Брун Ф.Н.
«Крым около половины XVIII столетия».
Одесса 1867.
стр. 21.
Появление «альпийского» типа дома в Крыму
Видимо напрямую связано с рабам венграми-виноградарям почти
поголовно вымерших от чумы 1704 года.
«Эпидемия черной смерти в Крыму в 1346–1347 гг.».
Более достоверную информацию
о крымской эпидемии чумы
содержится в труде путешественника
оказавшегося внутри городских
стен во время осады Кафы
из Пьяченты Габриэле де Мусси 1348 г.
(«История мора, или великой смертности»).
Далее, автор сообщает нам о начавшейся
во время трехлетней осады города Кафы эпидемии:
«О, Боже! Теперь оказалась окруженной
со всех сторон татарами Кафа и христиане
вынуждены были в течении 3-х лет быть в осаде.
Окруженные огромной армией противника,
вряд ли могли свободно дышать,
хотя еда на кораблях доставлялась в город,
что давало им хоть какую-то надежду.
Но вот, в армии противников разразилась болезнь,
которая стала ежедневно убивать тысячи и тысяч татар.
Как будто пролился с небес дождь и сбил всю спесь с татар.
Все медицинские советы и меры были бесполезны.
Татары умирали как только
обнаруживались признаки заболевания на их телах:
отеки в подмышечной области или в области паха,
вызывающие к не сворачиваемость крови с последующей
гнилостной лихорадки…
Умирающие татары, оглушённые и
ошеломлённые необъяснимой катастрофой,
вызванной болезнью, начинали понимать
на отсутствие у них надежды на спасение
и тем самым теряли всяческий интерес к осаде.
Однако, это не помещало им использовать труппы умерших
в качестве снарядов для катапульты.
Делалось это в надежде,
что невыносимая вонь убьет всех сопротивляющихся или хотя бы
заставит ещё живых оставить умирающий город.
Христиане не могли скрыться или бежать от неё,
хотя они и стали выбрасывать трупы в море.
Но вскоре испорченный от гниющих трупов воздух испортил местный источник
и настолько стал не выносим для окружающих,
что несколько тысяч человек из татарского войска вынуждено было обратится в бегство.
Более того, выяснилось, что один зараженный человек мог заразить
несколько человек и место, где он находился.
Из- за того, что никто не знал или не мог видеть в себе
средство борьбы с болезнью, все оставались с болезнью наедине».
Вследствие незнания городскими врачами природы болезни,
оказание последующей медицинской помощи зачастую не было эффективным.
Очень скоро умерших внутри городских стен стало так много,
что горы тел павших стали видны осаждавшим татарам.
Жители осаждённого города попробовали захоронить мертвых в водах
Черного моря, но вскоре воздух и местные грунтовые воды
были отравленные трупным ядом.
Очень скоро оставшиеся в живых вынуждены
были обратиться в бегство.
Однако спасшиеся продолжали
сеять яд чумы среди жителей тех мест, где останавливались
торговые суда последних.
Так чума попала в Константинополь, Египет и Сицилию.
В Крыму, по признанию путешественника,
«вымерли бесчисленные племена татар и сарацинов
от неожиданной и необъяснимой болезни...
огромные пространства земли опустели,
наиболее населенные города почти обезлюдели.
В Кафе из тысячи умерших в живых оставалось не более 10 человек».
Дальнейшее распространение эпидемии итальянских хронистом описано во всех подробностях.
«Родные и друзья и соседи поспешили к нам...
но мы принесли с собой убийственные стрелы,
при каждом слове распространяли мы свой смертный яд...
Как это произошло, среди тех, кто сбежал из Кафы.
На судне было несколько матросов,
которые заразились ядом болезни.
Некоторые суда отправились в Геную,
другие в Венецию и христианские направления.
Когда моряки достигнув этих мест и смешивавшись с местными жителями,
то происходило так, как будто бы они приносили с собой злобных духов.
Каждый город, каждый поселок, каждое место были отравлены заразным мором.
Их жители, мужчины и женщины неожиданно стали погибать.
И если один человек заразился этим заболеванием то он,
как правило отравлял всю свою семью, и даже когда он падал и умирал.
Умереть мог даже тот, кто готовился захоронить его тело.
Таким образом смерть шла через окна.
Города и поселки опустели,
их жители оплакивали своих мертвых соседей» .
Ученые записки Крымского
федерального университета им. В. И. Вернадского
Серия «Исторические науки».
Том 2 (68), № 4. 2016 г.
С. 128–132.
УДК 94(477.75)"1346–1347
"ЛАТИНСКИЕ И
АРАБСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ОБ ЭПИДЕМИИ ЧУМЫ В КРЫМУ В 1346–1347 гг.
Хайдаров Т. Ф.
Институт истории им. Ш. Марджани
АН Республики Татарстан,
Казань, Российская Федерация.
Крысы на корабле – отдельная тема.
Когда после призыва
я впервые попал на корабль,
был поражен их обилием.
Они спокойно шастали по
всем помещениям и закоулкам,
большей частью
используя переплетения кабелей и трубопроводов.
Подволок в нашем кубрике БЧ-1 и ГМС был обшит фанерой.
Какой топот,
возня и писки начинался за этой обшивкой после отбоя!
С крысами боролись.
За поимку 50-ти штук
объявлялся отпуск
«За борьбу с грызунами» с выездом на Родину.
Учет пойманных крыс
вел корабельный медик,
у которого имелся специальный журнал,
в котором он отмечал,
кто и сколько животных
изничтожил.
Зверька предъявляли доктору,
после чего трупик тут же через
иллюминатор отправлялся за борт.
С верхней палубы, под иллюминатор
уже была спущена сетка,
тушка падала туда и предъявлялась по новой,
так продолжалось до тех пор,
пока труп не переставал быть
годным для дальнейшего использования.
В другой раз обнаружили,
что матрос службы снабжения Худайбердыев,
найдя в провизионной каптерке крысиное гнездо с малышами,
вместо того, что бы уничтожить его,
стал подкармливать семейство и поджидать,
когда крысята вырастут.
После этого случая,
маленьких крысок доктор стал засчитывать за одну - две.
Крысы на корабле.
Евгений Панченко.
Мы посещаем монастырь Святого Георгия.
Снаружи раскинулись большие каменные корпуса,
круглой формы, еще не завершенные.
Они предназначены для путешественников,
которые в прекрасное время года приезжают посетить монастырь.
Рядом с входными воротами находится кладбище,
окруженное красивой железной решеткой,
а в центре которого
возвышается небольшая каменная часовня с зеленым колоколом.
Его архитектура современна и хорошо подходит для его назначения,
но, к сожалению, при его строительстве были уничтожены
красивые фрагменты руин восходящие к XII-XIII векам.
Особенное его расположение,
позволяет наслаждаться постоянным
зрелищем самых великолепных видов Черного моря,
безусловно, что этот знаменитый
монастырь заслуживает интереса путешественников.
У входа в монастырь, и как бы для того,
чтобы поставить рядом с домом Божиим яркий пример
человеческого тщеславия, помещается кладбище.
Там я заметил несколько могил,
достойных внимания с точки зрения могильной архитектуры .
Одна из этих гранитных гробниц увенчана надписью на французском языке.
Она напоминает трогательное воспоминание о человеке,
родившемся в Париже и вышедшем замуж
за старшего офицера Севастопольского гарнизона.
Вид этого памятника соотечественницы,
перенеся мои мысли на отсутствующую Францию,
произвел на мой разум яркое впечатление.
Вот эта надпись, которую я скопировал буквально:
Нет, ты не уходил от моих глаз;
и когда мой одинокий
взгляд перестал видеть тебя на Земле, вдруг я увидел тебя на небесах .
Georgette Wavilov, née Reese,
Скончалась в возрасте 22 лет, 15 марта 1834 .
Рядом с ней находится еще одна,
совсем свежая могила белого мрамора.
Она состоит из саркофага самого чистого вкуса,
поставленного на квадратный постамент.
На одной из граней выгравирована надпись
на русском языке и содержит ту мысль,
которую мне перевели, и который
напоминает мне простой и поэтический язык народов Севера.
"Здесь покоится прекрасный и нежный цветок,
Который который оживляла благодатная роса
и утреннее солнце золотило его чистую чашу,
она была гордостью всей природы,
когда разрушительный ураган,
подняв свое варварское дыхание,
обрушил ее на зарождающийся стебель».
Эта могила принадлежит семнадцатилетней девочке,
умершей в 1852 весьма роковым образом.
Она ехала верхом со своим отцом,
командиром одного из военных поселений,
организованных в стране, когда ее лошадь,
возбужденная одной из тех бродячих собак,
которых так часто встречают в Крыму,
испугала её лошадь которая «понесла» и
сбросила ее на скалу,
где она в тот же миг испустила
последний вздох в объятиях своего обезумевшего отца.
Эта ужасная катастрофа смутила рассудок старого офицера,
и он сегодня находится в доме отчужденных в Одессе,
издавая жалобные рыдания и беспрестанно зовя свою любимую дочь.
JEAN DE PONTEVÈS DE SABRAN.
«Путевые записки гусара».
Париж. 1890.
Каждая улица в Севастополе,
принадлежит определенной стае беспризорных собак,
которые живут на ней, кормятся и свято охраняют,
ведя бесконечные войны с другими такими же шайками бездомных собак.
Загородная балка города вся изрыта норами.
В которых и живут эти стаи.
Еще одним недостатком улиц Константинополя
были собаки, дикие собаки, близкие родственники,
несомненно, шакала и волка.
Они кишат, вынюхивают, лают, кусаются .
Расселенные по углам стен,
среди всякого мусора, в ямах,
вырытых посреди дороги,
в старых рухнувших цистернах,
они здесь, как дома, в поисках любой добычи, любого безобразия.
Ночью они представляют реальную опасность, и горе европейцу,
который задерживается без фонаря и палки.
В конце концов, у них здесь есть муниципальное задание:
это настоящие работники мусульманской дороги.
Boisrobert.
Турки почитают аистов,
как почитают их и жители берегов Рейна.
Это священная птица.
Голуби тоже.
Не сказал Ли Магомет :
привязывайтесь к голубям, они отгонят от ваших детей злых духов.
Вот почему каждый день человеку поручается
раздавать по нескольку Денщиков (вес одного около 7 кг.)
зерна в это облако голубей,
беспрестанно порхающих вокруг купола Султана Ахмет.
Для обеспечения этого распределения был создан бессрочный аннуитет.
Об этом рассказывают благочестивую легенду.
Также каждый день пылкие Османлис
посвящают несколько пиастров покупке пшеницы,
которую они сами приходят и бросают голубям.
Собака, хотя и объявлена нечистой, пользуется,
как голуби, общественным уважением и почитанием.
В том, что, несмотря на свое уродство,
она полезна.
Она сторожит по ночам у ворот базаров;
она чистит улицы на манер стервятников,
а так как химия еще не достигла больших успехов в Стамбуле,
кожевники покупают её экскременты по хорошей цене.
Никогда не бейте собаку,
вы рискуете быть жестоко наказаны присутствующими Османли.
Эти животные никогда не покидают квартал, улицу, где они родились.
Они живут племенами и громким лаем выгоняют чужую собаку,
которая осмеливается проникнуть в их поместье.
Феликс Мейнард.
«Из Парижа в Севастополь».
Впечатления от поездки.
Париж.1855.
_________________ Агриппина Павловна как впрочем и всякая другая женщина на свете время от времени вешала белье. По этому поводу она так и говорила
-«Люблю я вешать белье, страсть это моя.
Так бы вешала и вешала.
Сначала конечно хорошенько выпорола бы его, что-бы шелковым стало, а потом уж точно повесила».
|
|