Sevastopol.info

ПЕСНЯ СЕВАСТОПОЛЬЦЕВ

За нами холодное море,
И рвутся снаряды вокруг.
Дымится в развалинах город,
Смыкается вражеский круг.

Мы долгие месяцы дрались в кольце,
За свой Севастополь сражались.
Дома эти, улицы, камни его
Недешево гадам достались.

И если, товарищ, нам здесь умирать,
Умрем же в бою, как герои,
Ни шагу назад — нам нельзя отступать,
Пусть нас в эту землю зароют.

Прощай, Севастополь, наш город-боец,
Прощайте, орлята-ребята,
Патронам в обойме приходит конец,
Одна лишь осталась граната.

Пускай мы погибнем в неравном бою,
Но братья победы добьются,
Взойдут они снова на землю свою,
С врагами сполна разочтутся.

Так яркое солнце нельзя потушить,
Так шторм успокоить нет силы,
Не будут враги в Севастополе жить,
Он станет им только могилой.

В. Ю. Крупянская и С. И. Минц. Материалы по истории песни Великой Отечественной войны. Изд. АН СССР, М., 1953, стр. 98. Зап. П. Н. Успенским в июле 1944 г.

По словам девушки, сообщившей песню, она была распространена в Керчи в период героической обороны Севастополя в 1942 г. и опубликована в одной из крымских газет.

РАСКИНУЛОСЬ МОРЕ ШИРОКО…

Раскинулось море широко
У крымских родных берегов.
Живет Севастополь могучий,
Решимости полной готов.

И грудью прикрыл Севастополь родной
Моряк, пехотинец и летчик.
У крепкой стены обороны стальной
Могилу находит налетчик.

Мы холод и стужу видали в боях,
Мы свыклись с дождем и ветрами,
Мы будем фашистов в боях истреблять
И знаем: победа за нами.

Так смело, друзья, в наш решительный бой,
Чтоб род весь людской мог воспрянуть,
Чтоб больше никто на родную страну
Не мог по-бандитски нагрянуть.

Солдатские песни Суворов любил.
Бойцы помнят песни Чапая.
Споем же, друзья, — пусть в боях прозвенит
Победная песня родная...

Б. Борисов. Подвиг Севастополя. Воспоминания, Воениздат, М., 1957, стр. 119.

Во время обороны Севастополя, вспоминает автор книги, в убежищах по вечерам воины «устраивали коллективные игры, пели песни, особенно часто одну, неизвестно кем сложенную, на мотив „Раскинулось море широко", песню, ставшую в те дни как бы гимном севастопольцев».

Русский советский фольклор. Антология / Сост. и примеч. Л. В. Домановского, Н. В. Новикова, Г. Г. Шаповаловой. Под ред. Н. В. Новикова и Б. Н. Путилова. Л., 1967, № 117.


ВАРИАНТ

Раскинулось Черное море...

Раскинулось Черное море
У крымских родных берегов,
Стоит Севастополь в дозоре,
Громя ненавистных врагов.

За нами родимое море,
И рвутся снаряды вокруг,
Дымится в развалинах город,
Смыкается вражеский круг.

Пускай мы погибли в неравном бою,
За свой Севастополь сражаясь,
Дома эти, улицы, камни его
Не дешево немцам достались.

Мы долгие месяцы дрались в кольце,
Но братья победы добьются!
Войдут они снова на землю свою,
С врагами сполна разочтутся.

С сайта Фольклорного фонда им. проф. В. Н. Морохина

Не тронь меня фашист, проклятый!
А коль нарушишь неба тишь,
Из пламенных моих объятий
Живым назад не улетишь !

Зевс
17.05.2010, 15:46
В разделе Вооружение в теме "Редкие виды" когда тема о этой батарее поднималась. Цитирую источники, который я там приводил:

"отрывок на с.22-23 из книги Е.А.Игнатовича "Зенитное братство Севастополя".-К.,1986:"...капитан рассказал,что в море,километрах в 6-7 от берега,сооружается целый бастион на плаву.Под плавучий отсек используют среднюю часть корпуса отслужившего корабля. На плавбатарее будут две 130 - миллиметровки, 4 средние зенитки калибра 76,2, три 37-миллиметровые пушки и пара зенитных прожекторов... Нужен ещё счетверённый "максим",-посоветовал я... построили этот необычный плавучий форпост... за 18 дней. Сначала назвали довольно шутливо - "Коломбиной". Но вскоре там, на плавучей батарее,родилась песня ...
Не тронь меня фашист, проклятый!
А коль нарушишь неба тишь,
Из пламенных моих объятий
Живым назад не улетишь !

И стали называть батарею по первым словам песни: "Не тронь меня".... Как впоследствие стало известно,фашисты именовали её не иначе как "Пронеси господи""

— Эта песня родилась буквально за пару часов, — рассказывает несколько встревоженный резонансом юбиляр, — так иногда бывает. Я приехал на очередной фестиваль «Балаклавские каникулы», где мне предстояло выступать в роли старика Державина. Мой друг Андрей Соболев, главный редактор «Севастопольской газеты» вез меня из Симферопольского аэропорта и по дороге рассказывал о нынешней крымской жизни.

Я — человек эмоциональный, имею обыкновение доверять друзьям, тем более, когда их слова совпадают с другими источниками, а тут еще наложился «эффект места». Рассказ Андрея меня очень сильно и очень неприятно зацепил, и я распереживался не столько за весь Крым, сколько за Севастополь. Город, обретенный и дважды омытый русской, российской кровью. Говорят, по договору, согласно которому он отходил Российской Империи, последняя не имела права передавать его третьей стране. Не знаю — не проверял, да и дело не в этом. Дело в душе этого города, в тех, кто его дважды защищал, оставлял его и в него возвращался. В судьбах тех, кто теперь там живет, не хочет его покидать, не хочет отрекаться от своего языка и своей истории.

Да, так вышло, что двое не самых умных наших руководителей в разное время не в добрый час решили их судьбу. Один, сперва плясавший перед Сталиным гопака, а потом этого же Сталина развенчавший, взял да и отдал Крым Украине. Ему, думавшему, что уже мое поколение будет жить при коммунизме, и в голову не могло прийти, что не будет не только коммунизма, но и СССР. Второй то ли испугался, что Кравчук не подпишет договор о распаде Союза, то ли просто забыл о такой мелочи, как полуостров. В результате Россия не только потеряла важнейший во многих отношениях регион. Пострадало множество людей, по факту оказавшихся в чужой стране. Разумеется, так было не только с Крымом — проведенные кое-как внутрисоветские границы при распаде страны аукнулись множеством трагедий.

Увы, нынешние национальные лидеры обладают весьма избирательной памятью. Обвиняя во всех смертных грехах советский режим, отрицая то, что делалось в советские времена, они мертвой хваткой держатся за то, что им выгодно. В частности, за подаренный генсеком Крым и прежде всего Севастополь, который никогда не был украинским. Мне стало обидно, а вечером появилась песня.
Пахнет дымом от павших знамен,
Мало проку от битвы жестокой.
Сдан последний вчера бастион,
И вступают враги в Севастополь.
И израненный молвит солдат,
Спотыкаясь на Каменном спуске: —
- Этот город вернется назад —
Севастополь останется русским!
Над кормою приспущенный флаг,
В небе мессеров хищные стаи.
Вдаль уходит последний моряк,
Корабельную бухту оставив,
И твердит он, смотря на закат,
И на берег покинутый, узкий:
- Этот город вернется назад —
Севастополь останется русским!
Что сулит наступающий год?
Снова небо туманное мглисто.
Я ступаю в последний вельбот,
Покидающий Графскую пристань,
И шепчу я, прищурив глаза,
Не скрывая непрошеной грусти —
Этот город вернется назад —
Севастополь останется русским!

Есть в Севастополе такое место — мыс Хрустальный, где стоит огромный бетонный памятник последним защитникам города. Смертельно раненого матроса поддерживает красноармеец. Именно там состоялся заключительный концерт фестиваля. Под вечерним открытым небом собралось более тысячи зрителей. Я подошел к Андрею и сказал, так, мол, и так, написал песенку, но не уверен, что ее надо петь, потому что у тебя могут быть проблемы. Посмотри.

Он посмотрел и сказал, что надо спеть. Обязательно.

Вы знаете, что запись концерта пошла гулять по Интернету? Впечатляющее зрелище. Дело не только в песне, дело в реакции зрителей, хотя зрителями подпевавших вам людей назвать трудно, они кажутся едва ли не более сопричастными.

Я начал петь. Сергей Никитин подыгрывал мне на гитаре в луче прожектора. Когда впервые прозвучало «Севастополь останется русским», по площади пошел гул, люди стали подпевать. И с каждым рефреном все громче, все слаженней. Эта песня имела какое-то взрывное действие. Потом незнакомые люди, плачущие женщины, жали руки, спрашивали, как я такое смог. Если честно, я сам уже был не рад, но было поздно — песня уже ушла...

al-ef писал(а):

Мне кажется, что эти записи, более напоминают произведения политруков, нежели народные.

DUSTik писал(а):

Я ступаю в последний вельбот,
Покидающий Графскую пристань,
Последний матрос Севастополь покинул,
Уходит он с волнами споря.
Главное, чтоб красиво звучало.

«Разведчик-диверсант» — такова была военная специальность Григория Поженяна, моряка Черноморского флота. Его наградной «иконостас» был внушителен — по два ордена Отечественной войны I степени и Красной звезды, по одному — «Боевого Красного Знамени», медали «За оборону Одессы», «За оборону Севастополя», «За оборону Кавказа», «За оборону Заполярья», «За освобождение Белграда», «За боевые заслуги».

Саша | 20.09.2011

Сдача Севастополя

Мы отошли , точнее : сдали .
Как странно было б знать тогда,
Что будут нам ковать медали
за отданные города,
Что будут встречи и оркестры
и лица девушек в окне…
Мне все мерещились аресты
на Корабельной стороне,
косою тенью над откосом –
старуха с внуком на руках.
и тысячи
в известняках
лежать оставшихся матросов.
Но не было ни клятв, ни жалоб.
Мы знали, что придем сюда
пока лежит в морях вода,
пока над колыбелью палуб
горит на гафеле звезда.
Пока мы флотский вымпел носим
и вьются ленты у плеча, –
все превозможем мы,
и тросы
взлетят и лягут, грохоча,
на севастопольский причал.

Грузились штабы на подводные лодки,
Летел на Кавказ боевой адмирал.
Беззвучно кричали военные сводки,
Как наш Севастополь в огне умирал.

Уже ухмылялся арийским оскалом
Немецкий танкист в предвкушеньи наград.
А в эти минуты, прижатые к скалам,
Сражались бойцы из отдельных бригад.

Держащий в ладонях века и народы,
Такого еще не видал Херсонес:
Вовсю поливал беззащитные роты
Последним дождем раскаленный свинец.

Письмо материнское, льнувшее к сердцу,
Кричало: "Я сына от смерти спасу!"
Но гибли матросы нелепою смертью
От мин и снарядов на голом мысу.

Упавший у самого края обрыва,
Хрипел лейтенант, запрокинув лицо:
"Держаться, сигнальщик из "Красного Крыма"..
Стоять, комендоры с погибших тральцов!"

И люди - стояли. Слабея от жажды,
От яркого солнца июльского дня.
Здесь каждый был ранен уже не однажды,
Здесь каждый испил горькой чаши до дна.

Но, видно, войне было этого мало -
И вновь, упреждая команду "Ложись!",
Упавшая мина как спичку ломала
Горячим осколком еще чью-то жизнь.

А как умирать в двадцать лет неохота!
Как жалко ребят, что в огне полегли!
В Крыму погибала морская пехота,
Которую вывезти мы не смогли..

Херсонес

Когда узлом завяжется беда
и ночи дням свои предъявят счеты,
отвергнув черепашьи поезда.
Я снова предпочту им самолеты.
И мягко ляжет под крыло апрель.
И властно вспыхнет море из тумана.
Ужели в мире нет других земель,
и нет камней без камня Инкермана?
И нет Венеций или Ла-Валетт
без Графской, Сапуна и Телефонки,*
и Лувра нет, и Акрополя нет –
и лишь на нем одном заклинил свет
в последний день последней похоронки?
Он, он один, в отеках до небес,
не ведавший спасенья у причала, -
последний мой и первый Херсонес:
раскаянью и мужеству начало.
1982

Стихи о Севастополе
(фрагменты)

Осада

Когда война приходит в города,
они темней становятся и тише.
А он казался мне
светлей и выше,
значительней и строже, чем всегда.
Он был почти что рядом,
где-то тут
за сопкой,
за спиною,
за плечами.
Бомбят его, –
и мы не спим ночами.
так боя ждем, как только боя ждут.
Шел сотый день,
сто первый,
сто второй.
Под нами с ревом оседали горы.
Но только почта покидала город,
и только мертвый смел покинуть строй.
Он весь пылал,
и с четырех сторон
от бухты к бухте подползало пламя.
А нам казалось, это было с нами,
как будто мы горели, а не он.
А он горел,
и отступала мгла
от Херсонеса и до равелина.
И тень его пожаров над Берлином
уже тогда пророчеством легла.

DUSTik писал(а):

Вдаль уходит последний моряк,
Корабельную бухту оставив,
Я ступаю в последний вельбот,
Покидающий Графскую пристань,
Последний матрос Севастополь покинул,
Уходит он с волнами споря.
Главное, чтоб красиво звучало.

Comandor. писал(а):

"Последний" звучит не только красиво, но и символично: кто последним оставляет тонущий корабль? А кто первым бежит с корабля?!

Значит, так. Песня, которую поет ансамбль
Черноморского флота. Я сам не слышал, но ребята говорят...

Прощались мы. К старинной этажерке
Ты, помню, торопливо подошла
И эту голубую табакерку
С дубовой полки бережно сняла.
Ты мне сказала, опустив ресницы
На влажные глаза, волны синей:
«Возьми ее, в походе пригодится,
Закуришь да и вспомнишь обо мне ....

Рютин вздохнул, умолк, вопросительно глянул на лейтенанта.
Тот выжидающе молчал, и нельзя было понять,
читать ли дальше. Рютин решил читать:

И вот, когда с жестокой силой
Осатаневший шторм качает моряка,
Напоминает мне всегда о милой
Синеющая дымка табака.
И часто, глядя на колечко дыма,
В который раз мне говорят друзья:
«Скажи-ка, парень у твоей любимой,
Наверно, вот такие же глаза ...

По вечерам на лестнице собирался весь народ. Под гитару пели много хороших песен, например «Скрипача»:
Молод и горяч жил один скрипач
Ласковый, порывистый, как ветер.
Горячо любя отдал он себя
Той, которой лучше нет на свете

Пой, скрипка моя пой,
Видишь солнце весело смеется.
Расскажи ты ей, о любви моей
И о том, как нежно сердце бьется.

Но пришел другой, с сумой золотой
Разве можно спорить с богачами
И она ушла, счастье унесла,
Только скрипка плакала ночами

Вот пришла весна, он сошел с ума
И ходил с рассеянной улыбкой
В восемнадцать лет счастья в жизни нет
Все оно ушло с ее улыбкой.

Вот такая сентиментальная, но современная песня. Слова и музыка народные. Пели еще «Голубое такси», «Ладогу», На Востоке зорька догорала:
На Востоке зорька догорала
И легла за дымкою земля
Скоро у знакомого причала
Бросит наш эсминец якоря.
Постучу тихонечко в окошко
Мать встречай гостей издалека
И с тобой поплакать мне немножко
В этот час не грех для моряка

Пели много и строевых песен: «Эх соленая вода», »До свиданья мама, не горюй» ,и, конечно ,«Варяга», причем при словах: - Прощайте товарищи, с богом, ура- все одновременно снимали бескозырки. А песня о бескозырке : - Я тебя, лишь тебя одеваю, как носили герои чуть, чуть набекрень. Спросите любого моряка, любого возраста, все помнят эти слова В них и юмор и скромное достоинство мужественных людей.
Могли и слегка похулиганить – спеть: - Двери ресторанов нам открыты, посидим за столиком вдвоем. И оставив рюмки недопиты /все вместе – допьем/ танго танцевать с тобой пойдем. Хотелось бы, что бы читатель не только прочел, но и спел, и, даже потанцевал. Через редакцию, по телефону могу напомнить мотивы этих песен Перевирая слова другой песни пели: Мы готовы в бой, с Сашей Будаквой \ Саша был « комодом» то есть, командиром отделения\.

municipal писал(а):

Перевирая слова другой песни пели