Sevastopol.info

На рисунке с римскими щитами нет того изображения, что на памятнике. Я говорю о "сигаре" с молниями.

Кстати,почему бы Брюллову не захотелось проще подойти к задаче. Ну взял бы и не делал всяких символов,знаков...

могу вставлять фото в сообщения

Александр Иванович КАЗАРСКИЙ
капитан 1 ранга
sevastopol.iuf.net

БИОГРАФИЯ
(Общий морской список. — Санкт-Петербург.
Тип. Морского Мин., в Гл. Адмиралтействе).--------------------------------------------------------------------------------

Александр Иванович Казарский родился 16 июня 1798 года на белорусской земле в местечке Дубровно Витебской губернии в семье отставного губернского секретаря, управляющего имением князя Любомирского. Отец Саши — Иван Кузьмич Казарский, мать Татьяна Гавриловна. В семье Казарских было пятеро детей: Прасковья, Екатерина, Матрена, Александр и Иван.

Обучение грамоте Саша получил в церковно-приходской школе. Священник Дубровненского православного прихода обучал Сашу Казарского грамоте, а молодой ксендз преподавал ему основы математики, латыни и французского языка.

В 1808 г. к Казарскому приехал двоюродный брат Ивана Кузьмича и крестный Саши Василий Семенович, надворный советник, только что назначенный на должность в обер-интендантстве Черноморского флота. Он предложил отвезти Александра Казарского в приморский город Николаев и определить его в Черноморское штурманское училище.

На прощание Иван Кузьмич сказал сыну: «Честное имя, Саша, — это единственное, что оставлю тебе в наследство». (Первый биограф А.И. Казарского капитан-лейтенант Иван Николаевич Сущев, побывавший в Дубровно в 40-х годах прошлого века, со слов очевидцев записал подробности этой сцены, в частности, признание И.К.Казарского, что честное имя — единственное достояние, которое он оставляет в наследство сыну. Ах, да ружье - старинное охотничье ружье фигурировало в завещании отца. Много лет спустя, заполняя очередной «формулярный список о службе и достоинствах», флигель-адъютант и кавалер гвардейского экипажа капитан 1 ранга А.И. Казарский в графе «имеет ли за собою, за родителями или, когда женат, за женою недвижимое имение», напишет: «Не имею». (Приводится в очерке Ю. Стволинского «Герои брига «Меркурии». М., Воениздат, 1963, стр. 12).

Александр Казарский, выросший среди лесов и полей Белоруссии, в 1811 году стал кадетом Николаевского штурманского училища.

Скромный и застенчивый, Александр Казарский нелегко сходился с людьми. Настоящих друзей у него не было. Приятельствовал же со многими, среди них особого внимания, пожалуй, заслуживает Николай Чижов.

Отношения их определялись, во-первых, стремлением к первенству в овладении науками и неизбежной при этом ревностью, во-вторых, непохожестью взлядов на жизнь, интересов и целей.

Александру и в голову не приходило хоть на миг усомниться в справедливости устоев империи. Так воспитал его отец. Николай же воспитывался в семье военного советника, владевшего 550 душами крепостных и конным заводом в Тульской губернии. Тем не менее голова Николая была забита такой крамолой, что у Александра волосы вставали дыбом. Во-вторых, в доме Казарского не праздновали книгу, а Николай Чижов не по годам был начитан, знал наизусть множество стихов Пушкина и Рылеева, пробовал сочинять сам. Дядя Николая, заслуженный профессор Петербургского университета Дмитрий Семенович Чижов присылал племяннику книжные новинки, которые Саша и Коля читали вместе. Если учесть, что в программу обучений будущих штурманов художественная литература не входила, то в лице приятеля Казарский обрел какого-никакого преподавателя этого предмета.

Занятия, проводимые Латышевым, Ждановым, Дружининым — людьми бывалыми и неравнодушными, сопровождались захватывающими историями, приоткрывали юношам страницы славного боевого пути русского флота.

На уроках Луки Андреевича Латышева, который в молодости под началом Ф.Ф. Ушакова участвовал во взятии Корфу, на грифельной доске возникали схемы морских сражений при Корфу, Керчи, Тендре. Истинным кумиром, эталоном доблести и служения долгу с тех пор и до конца жизни стал для него адмирал Сенявин. Все это разжигало воображение, подогревало честолюбие, вызывало в сердце Казарского жажду подвига.

30 августа 1813 года волонтер Александр Казарский был записан в Черноморский флот гардемарином. А еще через год в одном из греческих кабачков приятели отмечали производство в первый офицерский чин: Казарский стал мичманом. В кают-компании бригантин «Десна» и «Клеопатра», на которых Казарский плавал после окончания училища, хорошо помнят веселого, стройного и красивого мичмана. Надеясь найти живое дело в пограничной службе, Казарский подал рапорт о переводе его на Дунайскую флотилию и был назначен в Измаил командиром отряда мелких гребных судов.

Перед отбытием в Измаил Александр Казарский исхлопотал краткосрочный отпуск: посетил родительский дом в Дубровно. Родительский дом встретил его заколоченными ставнями. Он был разграблен и пуст. Знакомый староста показал Александру могилы отца и младшей сестры. Гибель ее была ужасна. В 1812 году Дубровно занял отряд французской армии. Солдатня грабила лавки купцов и дома обывателей. Не обошла стороной волна погромов и дом Казарских. Преследуемая насильниками, Матрена бросилась с обрыва в Днепр. ... Отныне и до конца жизни пробным камнем всех его поступков станет «любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам». Забегая вперед, скажем, что за оставшиеся 18 лет жизни Казарский так и не завел собственного дома. Его пристанищем были каюты кораблей да казенные квартиры.

Служба в Дунайской флотилии продлилась пять лет. Здесь он получил чин лейтенанта в 1819 году. В этом же году Казарского назначили на фрегат «Евстафий», который прибыл в Севастополь, где начались долгие годы службы на кораблях Черноморского флота. Случилось то, о чем и не смел мечтать: отныне он будет служить под началом Ивана Семеновича Скаловского - кумира его юности, лучшего офицера Черноморской эскадры.

На «Евстафий» Казарский прошел хорошую командирскую школу. Всей душой воспринял он главные заповеди Скаловского: на вахте не жди подсказки, оценив обстановку, действуй самостоятельно и решительно: установи взаимопонимание с нижними чинами, в их умении и слаженности - главный успех маневра: старайся разгадать замысел неприятеля, опережай его действия. После «Евстафия» Казарский плавал на шхуне «Севастополь», транспортах «Ингул» и «Соперник», командовал катером «Сокол», служил на бриге «Меркурий», на линейном корабле и снова на бриге «Меркурий».

Бриг «Соперник», ставший на военное время транспортом, под командованием Казарского участвовал в доставке войск 3-й бригады и вооружения. По приказу адмирала Грейга на «Сопернике» был установлен единорог. Так «Соперник» стал бомбардирским судном. Вовремя снесло «Соперник» к Анапе. Мелководье не позволяло флоту подойти к крепости на близкое расстояние, а навесной огонь его артиллерии не причинял бастионам серьезного вреда. «Соперник» же мог подойти близко к берегу. Три недели маневрировал Казарский под стенами Анапы, громя ее бастионы, увертываясь от прицельного огня крепостных орудий и батарей. «Соперник» получил десятки повреждений, но оставался в строю до последнего дня осады.

Ровно в полдень 12 июня 1828 года наши войска вступили в Анапу, и над ней взвился русский флаг.

Николай 1 щедро наградил офицеров и нижних чинов, отличившихся под Анапой. Казарскому трехнедельная дуэль с крепостными батареями принесла долгожданный чин капитан-лейтенанта и, что не менее важно, неоценимый опыт, позволивший ему в полной мере проявить себя при штурме Варны.

К 29 августа Варна была обложена со всех сторон, как и под Анапой, Казарский на своем «Сопернике» маневрировал в непосредственной близости у стен крепости, прикрывая огнем осадные работы со стороны моря.

К 25 сентября все было готово к решающему штурму Варны. Бомбардирские суда, в том числе и «Соперник», артиллерия гребной флотилии и осадные батареи капитана 2 ранга Залесского сосредоточили огонь на бастионе, окончательно подавив сопротивление неприятеля. Бастион был взят.

За храбрость, проявленную при штурме Варны, капитан-лейтенант Казарский был награжден золотой саблей. Вскоре после этого Грейг назначил его командиром 20-пушечного брига «Меркурий». За плечами тридцатилетнего офицера было уже пятнадцать лет службы на флоте. Казарский вступил в пору зрелости.

На бриге «Меркурий» Казарскому было все знакомо. И пяти лет не минуло с того дня, как он ушел с него на «Соперник». Тогда командовал бригом Аристарх Григорьевич Конотопцев, успевший полюбить скромного и толкового леитенанта. Собственно говоря, именно благодаря аттестациям Конотопцева и состоялось его выдвижение.

Александр Иванович с головой окунулся в новые заботы. Теперь в его подчинении было четыре офицера и 109 нижних чинов. Офицеры были людьми разными и по своим политическим убеждениям, и по имущественному положению, и, наконец, по темпераменту. Прокофьеву, например, не надо было искать общий язык с нижними чинами - он вышел из их среды, получил образование и офицерский чин благодаря своему неистовому упорству и природной одаренности. Втайне они считали поручика своим покровителем и защитником их интересов.

Притупов по происхождению и воспитанию был барином. Поскольку денщик мичману не полагался, то он выписал из своей деревни крепостного, который плавал вместе с ним на бриге «Меркурий».

Потомственный моряк Скорятин превыше всего ценил в подчиненных умелость, расторопность, исполнительность и воспитывал их в этом духе.

Что же касается Новосильского, то этот до мозга костей аристократ и интеллигент придерживался либеральных взглядов, но это не мешало ему быть исключительно требовательным офицером.

Вот таких разных по своему складу людей Казарскому удалось за короткий срок объединить в организующее и мобилизующее ядро. Конечно, сплочению коллектива способствовала и война. Источник этой силы - национальное самосознание народа, массовый патриотизм, которые не раз и не два позволяли России решать задачи, далеко выходящие за рамки узконациональных интересов.

Нравственную атмосферу на бриге во многом определял и так называемый «местный патриотизм», а точнее - нежная любовь экипажа к своему кораблю. Чувство это с давних пор глубоко укоренилось в душе русского моряка. Интересно, что чем меньше корабль, тем это чувство сильнее.

Действительно, служба на малых судах была и есть для молодых офицеров школой самостоятельности. Практически все прославленные русские флотоводцы прошли эту школу.

В то же время служба на малых судах была нелегкой. Их конструкция и оснастка требовали и от матросов, и от офицеров известной сноровки, постоянного физического напряжения. Казарский непрестанно проводил тренировки, доводя многие элементы до автоматизма.

Особенно доставалось артиллеристам. Расчеты всех восемнадцати 24-фунтовых карронад до восьмого пота тренировались в наводке и прицельной стрельбе при любых условиях погоды. Команды двух длинноствольных 8-фунтовых пушек не раз перетаскивали их с кормы на нос корабля.

Бриг «Меркурий» — небольшое, но остойчивое и мореходное судно, что позволяло ему нести значительную парусность.

По распоряжению Грейга бриг «Меркурий» крейсеровал у берегов Крыма, в непосредственной близости от главной базы. Основные же события войны происходили у берегов Румелии и Анатолии.

Наконец в апреле 1829 года пришел приказ: бригу «Меркурий» следовать в Сизополь (ныне Созопол, Болгария) на соединение с отрядом крейсеров капитана 1 ранга Скаловского. Казарский не скрывал радости: он жаждал дела. Хорошее настроение командира передавалось экипажу. К походу изготовились быстро, без проволочек, попутный ветер позволил прийти к месту назначения в кратчайший срок.

Первый успех выпал на долю Казарского в самом начале мая. «Меркурий» находился в разведке у Босфора. Поздней ночью впередсмотрящий доложил вахтенному, что наперерез бригу движется чектырма (турецкое судно водоизмещением до 50 тонн), с которой доносятся непонятные крики. Переводчик Федор Папиуто объяснил Казарскому, что капитан чектырмы просит разрешения подойти к борту. «Меркурий» лег в дрейф. Греческие патриоты, состоявшие на службе русской разведки (это им принадлежал парусник), сообщили, что в Пендераклии (ныне город Эрегли) в спешном порядке достраивается линейный корабль. Разведчики уточнили также расположение батарей, прикрывающих вход в бухту, и число судов береговой охраны. С этим важным известием «Меркурий» на всех парусах помчался в Сизополь. Отряд линейных кораблей и фрегатов незамедлительно снялся с якоря.

Участвовать в этой операции Казарскому не удалось: Скаловский отправил его с донесением о предстоящей операции к Грейгу.

Операция прошла удачно. Группа смельчаков под командой мичмана Ивана Трескина подкралась ночью к недостроенному турецкому кораблю и подожгла его. Охвативший корабль пожар перекинулся на суда береговой охраны. Всего, включая линейный корабль, неприятель потерял в Пендераклии семнадцать судов. Да еще на рейде Акчераса отряд Скаловского потопил неприятельский корвет.

14 мая 1829 года бриг «Меркурий» вместе с фрегатом «Штандарт» и бригом «Орфей» находились в крейсерстве у Босфора. Неожиданно корабли встретились с турецкой эскадрой в составе 6 линейных кораблей, 2 фрегатов, 2 корветов, 1 брига и 3 тендеров. Наиболее быстроходные фрегат «Штандарт» и бриг «Орфей», поставив все паруса, вскоре оторвались от противника, начавшего погоню: более тихоходный бриг «Меркурий» был настигнут двумя турецкими линейными кораблями - 110-пушечным под флагом капудан-паши и 74-пушечным под адмиральским флагом. Стихнувший на время ветер позволил бригу «Меркурий» поддерживать дистанцию вне дальности огня противника, идя под выкинутыми , в помощь парусам веслами. Однако противник, поставив все верхние паруса, начал вновь нагонять бриг. Не имея возможности избежать неравного боя, капитан-лейтенант Казарский собрал военный совет из офицеров. При подаче в порядке старшинства мнений младший в чине поручик корпуса флотских штурманов И.Прокофьев первым высказался за решительный бой с тем, чтобы в случае угрозы захвата корабля противником взорвать его. Это мнение было поддержано остальными единогласно и сообщено команде, которая встретила это решение с полным одобрением. Казарский приказал приготовиться к бою. На шпиль перед входом в крюйт-камеру был положен заряженный пистолет, чтобы в критический для корабля момент последний из оставшихся в живых офицеров брига выстрелом в бочку с порохом взорвал корабль вместе с врагом на воздух.

Бой длился 4 часа. Исключительно искусное маневрирование Казарского, пользовавшегося и парусами и веслами, чтобы не дать противнику использовать его десятикратное превосходство в артиллерии, затруднило противнику ведение огня прицельно. Вместе с тем метким огнем по его рангоуту и такелажу бригу удалось сперва перебить несколько гротовых снастей на корабле капудан-паши, что вынудило последнего лечь в дрейф, а затем сбить лиселя у второго корабля, который после четырех часов боя стал отставать и вскоре прекратил преследование.

Командир брига Казарский во время боя получил контузию головы, но, несмотря на это, оставался на посту и руководил боем.

За боевой подвиг бригу «Меркурий» был присвоен Георгиевский кормовой флаг. Для увековечения памяти о героическом подвиге было решено - после того как бриг придет в негодность, построить новый под названием «Память «Меркурия» и в последующем всегда иметь на флоте корабль под этим названием.
...
Музей ЧФ

Золотыми литерами на храме Славы
Крючков Ю.С. - доктор технических наук, профессор (Николаев)
mycity.kherson.ua
...
* * *


С именем Казарского связано несколько легенд. И поскольку эти легенды играли на руку официальной версии правительств, и царского и социалистического, и тешили чувства николаевцев, то никто и не пытался выяснить, где в этих легендах истина, а где выдумка. Вот одна из этих легенд. С легкой руки Ю.Стволинского, написавшего первую советскую книжку о Казарском и «Меркурии», укоренилось мнение, что будущий герой окончил в Николаеве Черноморское штурманское училище. Однако ни в одной официальной биографии А.И.Казарского не говорится об этом. Более того, в «Общем морском списке», составленном на основе «Формулярных списков о службе и достоинстве», а попросту, послужных списков офицеров, говорится, что Казарский поступил на службу в Черноморский флот волонтёром, то есть — добровольцем. К огорчению николаевцев, следовательно, он не учился в Черноморском штурманском училище — «Общему морскому списку» можно верить.

Александр Казарский, родившийся в 1797 году, по-видимому, был выходцем из Белоруссии, где у него жил родной дядя. В возрасте 14 лет, в 1811 году он поступил на флот волонтёром. Этот факт говорит о том, что он был из зажиточной семьи, более того — Казарский происходил из дворян. Через два года службы он стал гардемарином, а в 1814 году его произвели в первый офицерский чин — в мичманы. С 1815 года молодой офицер служил на Дунайской флотилии Черноморского флота. В 1819 году Казарского пожаловали в лейтенанты, и со следующего года он начал службу в парусном флоте, плавая на разных судах по Чёрному морю.

В 1826 году Казарский получил в командование первое судно — транспорт «Соперник», которым он командовал до 1828 года, когда началась русско-турецкая война, и транспорт был переоборудован в бомбардирский корабль. В составе эскадры под командованием главного командира Черноморского флота вице-адмирала А. Грейга бомбардирский корабль участвовал в осаде и взятии турецкой крепости Анапа. За храбрость и умелые действия при осаде Анапы Казарский был произведен в чин капитан-лейтенанта. В том же 1828 году, Казарский перешел на «Сопернике» к мощнейшей турецкой крепости Варна, которую обложила армия с суши и эскадра Черноморского флота во главе с Грейгом; осада длилась недолго, и после штурма, во время которого на борту флагманского корабля Грейга находился император Николай I, крепость сдалась «на милость победителей», а Казарский получил из рук адмирала золотую саблю «за храбрость». Отважный и умелый моряк был замечен адмиралом Грейгом и назначен командиром небольшого боевого судна — брига «Меркурий». Это случилось в 1829 году.
* * *
...
* * *
В это же время небольшой отряд русских судов в составе фрегата «Штандарт» и бригов «Орфей» и «Меркурий» крейсировал у Босфора, ведя разведку. Утром четырнадцатого мая турецкая эскадра заметила русский отряд и, воодушевлённая сдачей «Рафаила», бросилась в атаку.
...
* * *

...
* * *
Император Николай I весьма щедро отметил подвиг экипажа брига «Меркурий» и его командира.
...
# # #
Вскоре после своей знаменитой битвы с двумя турецкими кораблями Казарский был назначен командиром фрегата «Поспешный», а потом — корабля «Тенедос».На этом корабле он снова участвовал в блокаде Босфора и во взятии турецкой крепости Мессемврия.

В сентябре победоносно закончилась эта война — русские войска и флот подошли к стенам Константинополя, но под давлением западных стран, боявшихся усиления России, вынуждены были остановиться и заключить мир. Вся страна праздновала эту победу. В ознаменование подвигов россиян Николай I повелел учредить особую медаль за Турецкую войну, которой наградили всех участников, в том числе офицеров и команду брига «Меркурий». Однако подвиг брига «Меркурий» не всеми воспринимался как реальный, особенно за рубежом. Многие газеты сомневались в его подлинности и считали всё это выдумкой русской пропаганды: не верилось, что маленький бриг мог выиграть бой у двух линейных кораблей. Но им было невдомёк, что у русского брига был предшественник, а у Казарского — его предтеча. Еще в 1788 году в начале русско-турецкой войны капитан второго ранга Сакен, командир дубель-шлюпки, будучи настигнут турецкими галерами, сцепился с ними на абордаж и взорвал своё судно. Вместе с ним на воздух взлетели четыре турецких галеры. В турецком флоте не забыли о подвиге Сакена, и во время боя с бригом «Меркурий» турки избегали сближаться на короткое расстояние с русским судном.

И здесь мы перейдём ещё к одной легенде о бриге «Меркурий». В журнале «Морской сборник» за 1850 год редакция привела перевод письма, написанного якобы штурманом турецкого флота, участником сражения:
...
Закончилась русско-турецкая война, капитан «Рафаила» Стройников, бывший в турецком плену, возвратился в Россию, но уже в качестве арестанта, преступника. Адмирал Грейг, исполняя волю императора, назначил военно-судную комиссию под своим председательством. В состав комиссии вошли все флагманы и командира кораблей, а также начальник штаба Черноморского флота В.И.Мелихов. Суд был, как сейчас бы сказали, показательным: ещё бы! — небывалый случай на Чёрном море, да и вообще в Российском флоте.
...
* * *
Печальной оказалась также и судьба главного героя Черноморского флота Александра Казарского. В апреле 1831 года он был уволен от командования кораблём и переведён в Николаев, в штаб Черноморского адмиралтейского правления. Здесь он, как флигель-адъютант, выполнял различные поручения императора. Дело в том, что звание флигель-адъютант — это административно-фискальное, такое звание давалось царём особенно доверенным лицам, которые могли напрямую связываться с ним и должны были замечать все недостатки и преступления и доносить непосредственно Николаю I. За выполнение этих поручений в 1831 году Казарский был пожалован чином капитана первого ранга. Надо полагать, имея честную и прямую натуру, Александр Иванович ретиво исполнял свой долг перед царём и Отечеством. Из архивных документов известно, например, что он принял деятельное участие в работе комиссии, расследовавшей деятельность Севастопольского порта по доносу флигель-адъютанта Римского-Корсакова. Согласно распоряжению императора, Грейг назначил комиссию в составе контр-адмирала Беллинсгаузена с правами председателя, флигель-адъютантов Римского-Корсакова и Казарского, капитана второго ранга Юрьева и одного из аудиторов Черноморского флота. Комиссия работала три года, но так и не смогла доказать злоупотребления, так что Николай I указом от 4 февраля 1831 года прекратил это дело до производства общей ревизии по Севастопольскому порту.

Судя по архивным материалам. Казарский был холостым и не прочь бы, кажется, приударить за дамами николаевского «полусвета». И они, по-видимому, весьма интересовались этим красивым моряком с блестящей карьерой, который с некоторых пор стал и довольно богатым. Дело в том, что в Николаев переехал жить из Белоруссии дядя Казарского Моцкевич. Вскоре он умер и завещал Александру Ивановичу приличную сумму наличными. Однако при его смерти наследство это было разграблено, и, как установила николаевская жандармерия с помощью своих тайных агентов, к этому приложил руку городской полицмейстер Г.Г.Автономов. Возмущенный таким разбоем, Казарский стал везде высказываться, что он выведет всех на чистую воду.

14 июня 1833 года Казарский обедал у вдовы капитан-командора Михайлова. Выпив после обеда чашечку кофе, Казарский почувствовал себя плохо. Он обратился к штаб-лекарю Петрушевскому, но было уже поздно. Лекарь застал Александра Ивановича в тяжёлом состоянии и признал отравление. Мучительная агония Казарского продолжалась почти двое суток, и 16 июня герой русско-турецкой войны скончался. Жандармерия выявила, что с Михайловой был связан также Автономов, а сама жена капитан-командора была «женщиной беспутной и предприимчивого характера». Она дружила с некоей Розой Ивановной, «состоявшей в коротких сношениях с женой одного аптекаря». Вот такую ниточку обнаружила николаевская жандармерия, о чём и донесла своему шефу графу Бенкендорфу в Петербург.

В связи со смертью Казарского родилась ещё одна легенда: в одном из исторических журналов конца прошлого века появились воспоминания николаевского жителя того времени, в которых он обвинил в отравлении Казарского никого иного как адмирала Грейга в отместку за то, что Александр Иванович якобы разоблачил его в злоупотреблениях, а исполнителем этого мерзкого плана был николаевский полицмейстер Фёдоров.....
* * *
Прошло более 160 лет. Я ищу следы этой трагической истории, которой внезапно закончилась жизнь героя-моряка. Да, комиссия, назначенная адмиралом Грейгом, не смогла установить истину. Но лично Грейгу было уже не до этого: происки Меншикова и Лазарева сделали своё дело — пришёл приказ о переводе его в Петербург — и он готовился сдать дела вице-адмиралу Лазареву, своему помощнику. В архиве Николаевского порта хранилось дело о следственной комиссии (на 29 листах), назначенной для расследования «дошедшего до его императорского высочайшего слуха о неестественной смерти в городе Николаеве флигель-адъютанта Казарского». Следует полагать, что вряд ли вице-адмирал и генерал-адъютант Лазарев в самом начале своей службы на посту главного командира Черноморского флота допустил, чтобы была доказана причастность главного полицейского начальника города, его родственника, к ограблению и убийству Казарского. Маловероятно также, чтобы князь Меншиков смог «лично открыть истину». Скорей всего, он погрешил против совести и постарался не открывать правду: слишком тесные и «приязненные» отношения были у него с Лазаревым. Открытие истины могло вызвать отставку и Лазарева, и Меншикова. Да и Бенкендорф, возможно, не дал дальше хода этому делу, считая невыгодной для себя борьбу с двумя приближёнными царя — князем Меншиковым и генерал-адъютантом Лазаревым.

Так и осталась невыясненной истинная причина смерти героя русско-турецкой войны 1828-1829 годов, храброго русского офицера А.И.Казарского, умершего в Николаеве в возрасте 36 лет при загадочных обстоятельствах. А в 1850 году умер внезапно на службе полицмейстер полковник Григорий Григорьевич Автономов, единственный человек, который мог знать истину. Но он унёс её в могилу. Архивы также хранят тайну.

Офицеры, участвовавшие в битве «Меркурия»с турецкими кораблями, завещали похоронить себя рядом с их доблестным командиром. Их могилы, включая и прах штурмана Прокофьева, первым предложившего взорвать бриг в случае возможности его захвата, расположены рядом с могилой Казарского у кладбищенской церкви Николаева.

Сразу же после смерти Александра Ивановича, в 1833 году, Грейг обратился к царю с просьбой о возведении памятника Казарскому и бригу «Меркурий», но он не успел сделать это. Памятник Казарскому был воздвигнут в Севастополе в 1834-1839 годах по проекту академика архитектуры А.П.Брюллова. На памятнике высечена надпись — слова из указа императора: «Казарскому. Потомству в пример». А в 1865 году архитектор А.А.Авдеев разработал проект надгробного памятника Казарскому, который вскоре был воздвигнут и стоит по сей день. На Балтийском море был построен бриг, который в память о герое был назван «Казарский». Не обошли почести и самого «Меркурия». Через 18 лет после окончания войны бриг был капитально отремонтирован, но это не спасло его — через несколько лет он всё же обветшал и был разобран. Носовая фигура его в виде бога Меркурия была передана в военно-морской музей, из медной обшивки изготовлены памятные пластины, а из дубовых частей сделаны рамы для картин, изображавших эпизоды боя. В 1865 году в Николаеве построили винтовой корвет, которому дали имя «Память Меркурия»; потом это название перешло к легкому крейсеру Черноморского флота. В настоящее время «Память Меркурия» носит гидрографическое судно Российского флота. В Николаеве в честь Казарского названа улица, ведущая к новому городскому кладбищу.

Царь сдержал свое слово и не распространил свой гнев на семью и потомков антипода Казарского — Стройникова. Его сыновья служили в Черноморском флоте, и когда кто-то из офицеров непочтительно отнёсся к одному из сыновей, то последовал резкий окрик адмирала П.С.Нахимова. В 1835 году было подтверждено право владения женой Стройникова дачей в Килен-балке в Севастополе. Один из сыновей Стройникова, Александр Семёнович, был николаевским полицмейстером в чине капитана второго ранга и непременным членом Николаевского статистического комитета (в 60-е годы), а также членом Попечительного о тюрьмах комитета.

В 1853 году эскадра под командованием вице-адмирала П.С.Нахимова в Синопской бухте разгромила турецкую эскадру, в составе которой был фрегат «Дар небес» — бывший «Рафаил»'. Бомбами русских кораблей он был подожжён и сгорел дотла. Так исполнилась воля царя Николая I уничтожить это судно как недостойное. Нахимову помогал громить турецкие суда второй флагман, контр-адмирал Новосильский — бывший лейтенант брига «Меркурий» в его знаменитом бою с двумя турецкими судами.

Кстати, может будет интересно, совершенно случайно прогуливаясь по старому городскому кладбищу г.Николаева, рядом с Всехсвятским храмом набрёл на могилу Казарского, видимо позднее перезахоронение, т.к. слышал, что похоронен он был при дороге.

"Потомству в пример". 180 лет подвигу брига "Меркурий"
Автор: капитан 1 ранга в отставке Александр Дмитриевич Санин
В статье использованы материалы Музея Черноморского флота. Фото: dag.com.ua/nikolaev/
flot.com

Исполнилось 180 лет со дня небывалого сражения, в котором проявилось несгибаемое мужество русских моряков брига "Меркурий", его командира капитан-лейтенанта А.И. Казарского, не склонивших головы и не спустивших Андреевский флаг перед неприятелем.
Александр Иванович Казарский родился 16 июня 1798 года на белорусской земле в местечке Дубровно Витебской губернии в семье отставного губернского секретаря, управляющего имением князя Любомирского. Отец Саши — Иван Кузьмич Казарский, мать - Татьяна Гавриловна. В семье Казарских было пятеро детей: Прасковья, Екатерина, Матрена, Александр и Иван.

В 1811 году Александр стал кадетом Николаевского штурманского училища.

30 августа 1813 года волонтер Александр Казарский был записан в Черноморский флот гардемарином, а еще через год был произведен в первый офицерский чин и стал мичманом. Плавал на бригантинах "Десна" и "Клеопатра", затем был переведен на Дунайскую флотилию и назначен в Измаил командиром отряда мелких гребных судов.

Его служба на Дунайской флотилии продлилась пять лет. В 1819 году он получил чин лейтенанта и в этом же году был назначен на фрегат "Евстафий", который прибыл в Севастополь.

После "Евстафия" Казарский плавал на шхуне "Севастополь", транспортах "Ингул" и "Соперник", командовал катером "Сокол", служил на бриге "Меркурий", на линейном корабле и снова на бриге "Меркурий".

9 июля 1828 года за отличие, проявленное при взятии Анапы, Казарский был произведен в капитан-лейтенанты. В этом же году за храбрость при штурме Варны его наградили золотой саблей.

В 1829г. Казарский стал командиром 18-пушечного брига "Меркурий".

Бриг "Меркурий" был заложен в январе 1819 года в Севастопольском адмиралтействе (Южная бухта, между Минной и Телефонной стенками). Спущен на воду 7(19) мая 1820 года.

Строил этот корабль Осминин Иван Яковлевич - полковник корпуса корабельных инженеров.

Бриг предназначался для дозора и разведки, крейсерской и посыльной службы. Для возможности передвижения при полном штиле бриг имел 14 больших весел. Гребли этими веслами стоя. Экипаж корабля — 115 человек.

Артиллерийское вооружение брига состояло из восемнадцати 24-фунтовых карронад и двух длинноствольных 8-фунтовых пушек, имевших, по сравнению с карронадами, большую дальность стрельбы.

Шла русско-турецкая война.

В мае 1829 года три русских корабля: 44-пушечный фрегат "Штандарт" (командир капитан-лейтенант П.Я. Сахновский), 20-пушечный бриг "Орфей" (командир капитан-лейтенант Е.И. Колтовский), и 20-пушечный бриг "Меркурий" (командир капитан-лейтенант А.И. Казарский) крейсеровали у выхода из пролива Босфор. Командовал отрядом кораблей капитан-лейтенант Сахновский.

На рассвете 14 мая 1829 года от Босфора отошел турецкий флот в составе 6 линейных кораблей, 2 фрегатов, 2 корветов, 1 брига, 3 тендеров. Неприятельская эскадра, заметив русские корабли, пустилась за ними в погоню.

На "Штандарте" был поднят сигнал: "Избрать каждому курс, каким судно имеет преимущественный ход", после чего более быстроходные "Штандарт" и "Орфей" быстро вырвались вперед, а тихоходный "Меркурий" стал отставать.
....
14 мая 1829 года А.И. Казарский и экипаж брига навечно вписали свои имена в историю Российского флота.

Они шли на явную гибель, но не склонили головы перед неприятелем, как это сделал незадолго до этого боя бывший командир брига "Меркурий" (1826—1828 гг.) капитан 2 ранга Семен Михайлович Стройников.

Командуя 36 пушечным фрегатом "Рафаил", он буквально за два дня перед героическим сражением "Меркурия", оказавшись в тумане в гуще турецкой эскадры, спустил флаг корабля и сдался туркам.

Впервые с момента утверждения Морского Устава Петром I русский корабль спустил перед неприятелем флаг. Турки переименовали фрегат в ''Фазли-Аллах'' (данный Богом).

В момент сражения Стройников находился на борту линейного корабля "Реал-бей". Так сошлись судьбы двух командиров брига "Меркурий". Одна – бесславная, а другая - бессмертная.

Разгневанный император Николай I издает указ, в котором говорится: "Уповая на помощь Всевышнего, пребываю в надежде, что неустрашимый Флот Черноморский, горя желанием смыть бесславие фрегата "Рафаил", не оставит его в руках неприятеля. Но когда он будет возвращен во власть нашу, то, почитая фрегат сей впредь недостойным носить Флаг России и служить наряду с прочими судами нашего флота, повелеваю вам предать оный огню".

Воля императора была выполнена.

После разгрома турецкой эскадры в Синопском сражении, когда адмирал П.С. Нахимов сжег османскую эскадру в бухте Синопа, свой доклад императору он начал словами: "Воля Вашего Императорского Величества исполнена - фрегат "Рафаил" не существует".

После Синопского сражения флагманский корабль эскадры Нахимова "Императрица Мария" залпами ста пушек разнес бывший фрегат "Рафаил" в щепки.

Мужество командира и экипажа брига "Меркурий" оценил даже неприятель.

В письме из Биюлимана 27 мая 1829 года, написанном штурманом "Реал-бея", сказано:

"Если на свете и существуют герои, чье имя достойно быть начертано золотыми буквами на Храме Славы — то это он, и называется он капитан Казарский, а бриг — "Меркурием". С 20 пушками, не более, он дрался против 220 ввиду неприятельского флота, бывшего у него на ветре".

Экипаж "Меркурия" был щедро награжден.

"В воздаяние блистательного подвига брига "Меркурий", вышедшаго победителем из беспримернаго боя 14 мая им выдержанного противу двух турецких кораблей, Государь Император всемилостивейше пожаловать соизволил: командира капитан-лейтенанта Казарского в капитаны 2 ранга, с назначением флигель-адъютантом к Его Императорскому Величеству, и сверх того кавалером ордена св. Георгия 4 класса; лейтенантов Скорятина и Новосильского, мичмана Притупова и поручика корпуса флотских штурманов Прокофьева следующими чинами, и первых орденами св. Владимира 4 степени, а Прокофьева, как предложившаго мужественный совет взорвать бриг, орденом св. Георгия 4 класса. Всем нижним чинам знаки отличия военного ордена. Всем вообще, как офицерам, так и нижним чинам, в пожизненный пенсион двойной оклад жалованья по окладу, какой они получали до Настоящего времени. Вместе с тем Его Императорское Величество соизволил отличить и самый бриг, пожалованием на оный Георгиевскаго флага. А дабы увековечить в роде сих офицеров память примерной их храбрости и мужественной решимости на очевидную гибель, Государь Император соизволил повелеть, чтобы пистолет, как оружие избранное ими для взорвания на воздух при невозможности продолжать оборону, был внесен в гербы их". ("Морской сборник" № 6-1850 г., с. 493-494).

Бриг "Меркурий" был награжден кормовым Георгиевским флагом и вымпелом (второе награждение после линейного корабля "Азов").

Кроме награждений указ императора Николая 1 повелевал "...Мы желаем, дабы память безпримернаго дела сего сохранилась до позднейших времен, вследствие сего повелеваем вам распорядиться: когда бриг сей приходит в неспособность продолжать более служение на море, построить по одному с ним чертежу и совершенным с ним сходством во всем другое такое же судно, приписав к тому же экипажу, наименовать его "Меркурий", на который перенести и пожалованный флаг с вымпелом; когда же и сие судно станет приходить в ветхость, заменить его другим новым, по тому же чертежу построенным, продолжая сие таким образом до времен позднейших. Мы желаем, дабы память знаменитых заслуг команды брига "Меркурий" и его никогда во флоте не исчезала а, переходя из рода в род на вечныя времена, служила примером потомству".

Вот откуда слова на постаменте памятника бригу "Меркурий" и его командиру, исполненного Брюлловым: "ПОТОМСТВУ В ПРИМЕР".

Бриг "Меркурий" прослужил на Черном море до 9 ноября 1857 года, затем был разобран по "совершенной ветхости".

Но имя брига было сохранено в русском флоте с передачей вновь названному кораблю кормового Георгиевского флага. Три корабля Черноморского флота поочередно носили название "Память Меркурия": в 1865 году — корвет, а в 1883 и 1907 годах — крейсера. Ходил под Андреевским флагом балтийский бриг "Казарский".

К великому сожалению, сейчас отсутствует в Российском Черноморском флоте военный корабль с таким названием.

В 1834 году на Матросском бульваре по инициативе адмирала М.П. Лазарева на средства, собранные моряками, был заложен памятник бригу "Меркурий". Его открыли в 1839 году. Автор проекта - академик архитектуры А.П. Брюллов.

Высокий постамент, на котором выбита надпись: "Казарскому. Потомству в пример", венчает бронзовая триера.

Памятник А.И. Казарскому и подвигу брига "Меркурий" стал первым памятником, воздвигнутым в Севастополе.


Памятник А.Н. Казарскому и бригу "Меркурий" на Матросском бульваре Севастополя. ( После реконструкции Матросского бульвара и памятника, приуроченной к 225-летию города и Черноморского флота. Реконструкцию профинансировала Московская область)

Оправившись от контузии, капитан 2 ранга Казарский был назначен командиром 44-пушечного фрегата "Поспешный", а в начале 1830 года - командиром линейного корабля "Тенедос".

В 1831 году за отличие по службе капитан 2 ранга Казарский был произведен в капитаны 1 ранга и поступил в полное распоряжение Николая I, став офицером свиты императора.

В конце 1832 года Черноморская эскадра под командованием вице-адмирала М.П. Лазарева готовилась к походу в Босфор. Россия намеревалась выступить на стороне Турции в ее конфликте с египетским пашой. Казарскому были поручены снаряжение и погрузка большой группы войск на десантные суда, с чем он успешно справился.

В 1833 году Казарский инспектировал тыловые конторы флота и интендантские склады в Одессе. Из Одессы он переехал в Николаев для проверки интендантов.

Но 16 июля 1833 года, через несколько дней после приезда в город, капитан 1-го ранга флигель-адъютант императора Казарский внезапно умер.

Расследование загадочных обстоятельств смерти безуспешно велось несколько лет. Есть основания полагать, что командир "Меркурия" стал жертвой преступного заговора проворовавшихся чиновников и был отравлен.

Тайна его смерти не раскрыта до сих пор.

Похоронили Александра Ивановича Казарского в Николаеве, на городском кладбище у церкви Всех Святых.

Проект памятника на могиле А.Н. Казарского разработан архитектором А.А. Авдеевым. Сооружался силами и средствами Черноморского флота.

Он сделан из черного полированного гранита в виде вертикальной плиты высотой около 3 метров. На лицевой стороне, обращенной к церкви, вверху на круглом медальоне, окруженном лавровым венком, выгравирована надпись: "14 мая 1829 г." Внизу на пьедестале под стеклом - рельефное изображение брига "Меркурий", идущего под всеми парусами. Посредине - лаконичная надпись бронзовыми буквами: "Казарский". На противоположной стороне памятника вверху - рельефный бронзовый медальон с портретом Казарского, окруженный лавровым венком. Внизу — бронзовый герб Казарского в виде брига и пистолета, который служит эмблемой знаменитого совета на борту "Меркурия", когда было принято решение взорвать бриг вместе с турецкими кораблями.

Атрибуты эти пожалованы в герб Казарскому Указом Николая I.

Совсем рядом с А.Н. Казарским захоронен бывший штурман "Меркурия" И.П. Прокофьев, но старый скромный надгробный памятник ему исчез, а вместо него поставлен помпезный мраморный памятник с ангелом, который взят с чужой могилы. (На фото слева - памятник на могиле И.П. Прокофьева) На Николаевском кладбище захоронены и некоторые другие члены экипажа брига, завещавшие быть преданными земле рядом с их командиром. Однако сейчас следы этих захоронений утеряны, остался только памятник, установленный уже в наше время на могиле Федора Спиридонова, который во время сражения на "Меркурии" был на нем штурманским учеником I класса. (См. фото справа).


Кроме этих памятных русским морякам захоронений, на Николаевском некрополе покоятся: адмирал Н.А. Аркас (Главный командир Черноморского флота и портов в 1871-1881 годах, военный губернатор Николаева), адмирал М.П. Манганари и многие другие, в том числе первый командир линкора "Новороссийск" капитан 1 ранга Ю.К. Зиновьев. Здесь также захоронены герои Первой Севастопольской обороны, умершие от ран в Николаевских госпиталях.

Но в этом историческом некрополе раздор и запустение и явно не видно, как говорил великий поэт, "любви к отеческим гробам".

А ведь там покоятся национальные герои России и знаменитые предки. Уважение к их праху должно быть для нас священным.

Но, увы, стирается память поколений.

Мы, потомки, должны помнить, чтить память и могилы наших славных предков.

Автор обращается к командованию Российского Черноморского флота с просьбой найти возможность совместно с командованием флота Украины привести эти захоронения в порядок.

Мы должны быть благодарными потомками.

Потомству в пример - это первый монумент Севастополя в память подвига Л. И. Казарского. Памятник сооружен па мысе Матросского (бывший Малый, Мичманский) бульвара на Центральном холме. Предыстория его такова: в мае 1829 г. во время очередной русско-турецкой войны небольшой бриг "Меркурий" вступил в бой с двумя турецкими линейными кораблями. Бригом командовал молодой капитан-лейтенант А. И. Казарский (1797-1833), который, несмотря на огромное превосходство неприятеля в числе и калибре орудий, покорной сдаче врагу предпочел дерзкую атаку. Бриг первый открыл огонь.

Более четырех часов громады линейных кораблей разряжали орудия своих высоких бортов в маленькую юркую мишень (длина брига была всего около 30 м). Он получил 22 пробоины в корпусе, почти 300 повреждений в такелаже, среди экипажа были убитые и раненые. Но и 18 орудий брига сделали свое дело: сначала один, а следом другой турецкий корабль потеряли скорость из-за повреждения снастей и вышли из боя.

Это редкое по неравенству сил сражение, ошеломляющая отвага русских моряков буквально потрясли современников. В честь командира героического брига и воздвигнут памятник с лаконичной надписью - "Казарскому. Потомству в пример". Монумент заложен в 1834 г. на средства, собранные по подписке моряками, и окончен в 1839 г. Автор проекта архитектор А. П. Брюллов, брат знаменитого художника, в поисках выразительности художественного образа обратился к формам и мотивам античности. Использование классических мотивов (и это, наверняка, главное) позволяло гармонично вписать монумент в общую застройку тогдашнего Севастополя в стиле русского классицизма.

На каменной усеченной пирамиде установлена стилизованная модель античного военного корабля из бронзы. Обычно при описании памятника его называют триремой (или триерой), но у корабля один ряд весел, значит, и называть его надо пентеконтерой.

Подчеркнуто классицистичны темы барельефов: Нептун, богиня победы Ника, Меркурий (намек на имя брига). И в этом мифологическом окружении - портрет Казарского в морском мундире (кстати, он дисгармонирует с общим изобразительным строем памятника и, думается, включен в него вопреки авторскому замыслу). В обращении к античности сказалось и другое - характер самого события: чтобы подчеркнуть легендарность подвига, надо было соотнести его с героическими деяниями, воспетыми в мифах древней Эллады.
http://krim.biz.ua/sevastopol-monument.html