Эх, блин, не люблю я незаконченные вещи выкладывать, ну да ладно... Фрагмент из работы по событиям июня-июля 1942г., которую когда-нибудь но закончу
***
Не затрагивая сути сухопутной операции в июне-июле 1942г и в апреле-мае 1944г. остановимся лишь на тех фактах, что касаются условий и возможностей при эвакуации из Севастополя в те периоды времени:
1. Начнем, пожалуй, с объективных причин. Расстояние от Севастополя до Констанции в начале эвакуации немцев было около 180 в конце - 220 миль, расстояние от Севастополя до Новороссийска и портов Кавказа – от 400 до 480 миль. Немецкие конвои уходя из Севастополя с каждой пройденной милей все дальше и дальше отдалялись от побережья Крыма, от советских аэродромов, тем самым затрудняя повторные вылеты для советской авиации. Советские же корабли вынуждены были более 2/3 своего пути идти вдоль Крымского побережья оставаясь в радиусе действия немецких бомбардировщиков, позволявшим неоднократно одними и теми же самолетами атаковать советские корабли на переходе.
2. Уровень и характер использования авиации в борьбе с конвоями и отдельными кораблями противника в июне 1942г. и в апреле-мае 1944г. был разным и не в пользу советской стороны в обоих ситуациях. Судите сами: в июне-июле 1942 г. группировка вражеской авиации насчитывала семь бомбардировочных и три пикировочные авиагруппы (около трехсот Не111, Ju88 и Ju87), которые вкупе с истребителями (четыре группы) совершали в среднем по 700 вылетов ежесуточно (всего с 1 июня по З июля 23.751,вылет). Даже если предположить, что на морском направлении делалось не более 20% вылетов и вычесть истребители, получается, что над морем каждый день в среднем делалось около 100 полетов бомбардировщиков. Причем, в основном, это были мощные Ju88, заметно превосходившие ( в 2,5 раза!) по максимальной бомбовой нагрузке Пе-2. Базируясь на аэродромы Сарабуза и Саки, они как правило поднимали на внешней подвеске до четырех 250- или пару 500-кг бомб, сбрасывая которые с пикирования могли наносить эффективные удары даже по энергично маневрирующим кораблям. Последнее обуславливалось наличием хорошо отлаженной системы управления самолётом; включающей автоматы ввода и вывода из пике, а также эффективные прицелы. Можно предположить, что в отдельные дни, например, при обнаружении в море какого-либо советского конвоя, количество вылетов резко возрастало . Наши же ВВС в ходе освобождения Севастополя лишь в течение двух дней пересекали отметку в 100 самолето-вылетов ударных машин за сутки — 10 и 11 мая. Общее число вылетов ударных самолетов за операцию составило 1739 или 48 в сутки. Соответственно другими были и результаты. На редкость малоэффективными оказались действия пикирующих бомбардировщиков Пe-2, изначально предназначенных для ударов по малоразмерным целям. За всю операцию они добились всего лишь двух подтвержденных попаданий в транспорт «Дуростор» и, видимо, могут претендовать на одну-две БДБ. На фоне того, что Пе-2 создавался именно для ударов по малоразмерным целям это на первый взгляд кажется невероятным. Однако, попадать в движущиеся корабли нашим летчикам оказалось особенно тяжело, поскольку тяжелая и аэродинамичная «пешка» даже с выпущенными тормозными решетками быстро разгонялась до 670-680 км/ч и уже на высоте 1300 метров экипажам приходилось начинать вывод своих машин из пике. Ко всему прочему, Пе-2 на пикировании отличался известной «дубоватостью», так как плотно «сидел» в воздушном потоке, а потому если экипаж атакованного корабля вовремя успевал начать описывать циркуляцию, довернуть самолет по курсу было почти невозможно. Для сравнений укажу, что немецкий Ju87 имел установившуюся скорость пикирования 550 км/ч и в полном смысле «ходил за ручкой и педалями». Необходимо, правда, отметить то обстоятельство, что большинство успехов было достигнуто «лаптежниками» в начальный период войны, когда основная масса топившихся ими судов и кораблей почти не имела как эффективных средств ПВО, так и прикрытия истребителями. Это позволяло экипажам «Юнкерсов» при выходе на рубеж атаки прибирать газ, тормозя самолет, после чего эффектно выполнив переворот, уходить в пике, нанося свои точные удары зачастую в почти полигонных условиях. Экипажи «пешек» в большинстве своем вынуждены были, несмотря на собственное истребительное прикрытие, пробиваться к цели сквозь атаки «мессеров» и плотный, а также традиционно хорошо организованный немцами зенитный огонь, который велся из всех стволов, включая знаменитые 88-мм (а иногда и 105-мм) орудия. Попытка уменьшить скорость в этих условиях перед выходом в точку пикирования привела бы к еще большим потерям, хотя, возможно, число потопленных судов несколько возросло.
3. В ходе эвакуации в мае 1944г. немецкие конвои почти всегда прикрывали немецкие истребители. Как уже говорилось выше "многослойная" система прикрытия позволяла иметь одновременно 2-4 ( а в последние дни эвакуации еще больше) двухмоторных истребителя над конвоем в центральной части маршрута. Прикрытие такими «слабыми истребительными силами» осуществлялось на протяжении половины маршрута, однако этих сил оказывалось вполне достаточно чтобы срывать атаки советских торпедоносцев и наносить им потери. На протяжении наиболее опасного первого отрезка пути ( 50-80 миль), немецкие корабли прикрывались усиленной за счет одномоторных истребителей с аэродромов в Севастополе группой в составе 4-8 истребителей. После перелета немецких истребителей с севастопольских аэродромов в Румынию, прикрытие конвоев было целиком возложено на дальние истребители, для этого количество самолетов при прикрытии было увеличено. К сожалению, возможности надежно прикрыть свои корабли на переходе советское командование в июне 1942г. было лишено из-за отсутствия в составе ВВС ЧФ дальних истребителей. Увы, дальних истребителей Пе-3 не хватало даже для прикрытия северных конвоев, имевших гораздо большее значение для страны, чем снабжение СОРа или эвакуация защитников Севастополя.
4. В гораздо лучшую сторону отличалось зенитное вооружение немецких кораблей в мае 1944г. от советских как боевых, так и транспортных судов ЧФ. Наличие в немецких конвоев больших десантных барж, используемых как средство перевозки и средство охранения, с сильным зенитным вооружением позволяло немецким конвоям отбивать атаки советских самолетов. Наличие значительного числа знаменитых 88 мм зенитных орудий, спаренных и счетверенных зенитных автоматов позволяло немецким кораблям успешно противодействовать всем типам советских ударных самолетов.
5. Еще одним фактором, который сыграл свою роль был личный боевой опыт летчиков. Напомню, что в апреле-мае 1941г. основной состав немецкого 8-го авиационного корпуса принял участие в уничтожении английских кораблей на Средиземном море, также имелся большой опыт уже на советские как боевые так и транспортные суда за уже прошедший год войны. Советские летчики таким опытом как правило не обладали. Более того по указанию руководства была проведена совершенно ненужная рокировку экипажей подлодок и авиаполков. Так например, 26 апреля убыл 36-й МТАП, который был заменен на 29-й БАП, впервые принявший участие в боевых действиях только 10 мая и совершивший до конца операции лишь 10 самолето-вылетов.
6. Как описывают советские источники, очень часто эвакуация немецких сил проходила под прикрытием советского мирного населения, когда жителей Севастополя насильственно сажали на корабли и заставляли обращать на себя внимание советским летчикам, пытающимся атаковать немецкие корабли. О подобном автор слышал, в том числе и от одного жителя Севастополя, которого еще ребенком с матерью вывезли в Румынию в конце апреля 1944г.
7. Напомню, что из более 100 тыс. человек состава СОРа, боевой состав Приморской армии составляла лишь 51 тыс. человек, т.е. части обеспечения СОРа имели больше половины из общего числа защитников Севастополя. На 28 июня 1942г., как мы знаем, Приморская армия из-за потерь в боях насчитывала 28 тыс. человек. Таким образом, подавляющая часть захваченных в плен в июне-июле 1942г., если верить немецким данным это до 90 тыс. человек, советских военнослужащих была из тыловых частей и раненные. Немцам же за счет организации и проведения планомерной эвакуации в апреле- начале мая 1944г. удалось в неблагоприятные из-за погодных условий для атак с воздуха дни вывезти почти всех имеющихся раненых и значительную часть имеющихся тыловых служб 17-й армии. Тем самым, снизив количество потенциальных пленных. В противном же случае, ситуация полностью бы повторила события 1942г.
Совершенно верно отмечает М. Морозов: Что бы там не писали немцы, 17-я армия в Крыму потерпела жестокое поражение. Обычно наши бывшие противники повторяют одни и те же цифры: в Крыму на начало апреля было 229-235 тысяч солдат, морем эвакуировались 130 тысяч и еще 21.457 воздухом, следовательно потери составили около 80 тысяч — чуть более трети. Казалось бы, все сходится, но при более пристальном рассмотрении вся эта «бухгалтерия» трещит по швам. Во-первых, выясняется, что в число эвакуированных морем оказались включены 11.358 гражданских лиц и 4260 военнопленных, которых к военнослужащим 17-й армии уж никак не отнесешь. Во-вторых, А.Хильгрубер, Ю.Майстер и Ф.Руге скромно умолчали о том, что люди перевозились не только в Констанцу, но и в противоположном направлении. Только маршевые подразделения составили не менее 4 тысяч, кроме того, самолеты доставили немалое число отпускников. Например, 1 мая их прибыло 103 человека, а 2-го — 265. Если мы приблизительно определим эту категорию в три тысячи, то очевидно мало согрешим против истины. Все это увеличивает безвозвратные потери 17-й армии по меньшей мере до 100 — 105 тысяч. Таким образом, объявленная Ю.Майстером «невероятной» заявленная Совинформбюро цифра пленных солдат и офицеров противника за весь период боев в Крыму — 61.587 человек — отнюдь не вызывает удивления. По количеству пленных противников Крымская операция занимает четвертое место в войне (после Сталинградской, Минской и Ясско-Кишиневской операций; Берлинская и Пражская в силу своего особого положения в расчет не берутся). Здесь уместно заметить, что наши людские потери (17.754 человека безвозвратные и 67.065 санитарные) были гораздо меньше, чего нельзя сказать о потерях военной техники (171 танк и САУ, 521 орудием миномет, 179 боевых самолетов ВВС Красной Армии и 90 ВВС ЧФ).
Подсчет потерь противника можно продолжить и дальше. Если к безвозвратным прибавить санитарные: 15.535 раненных, вывезенных морем и 16.387 воздухом, то получается, что 17-я армия потеряла до 60% своего личного состава. Учитывая, что из эвакуированных 39.944 (по другим данным 36.557, в т.ч. около 7 тысяч раненных) относилась к военнослужащим румынской армии, которые по признаниям самих немцев «были уже мало, на что годны», а еще 15.391 к категории «восточных добровольцев», то получается, что от армии осталось всего 50-55 тысяч немцев, способных держать оружие в руках. Из этого числа здоровые солдаты боевых подразделений вряд ли составляли более 7-10 тысяч человек. В подтверждение можно привести доклад генерала Хартмана, который в частности указал, что из состава 98-й пехотной дивизии в Румынии оказалось лишь около 600 человек (без раненых)! На начало апреля дивизия насчитывала около 12 тысяч, а на 10 мая —3127 солдата. Кроме 73-й пд, сформированной фактически заново, поскольку ее штаб остался на Херсонесе, ни одна из пяти немецких дивизий 17-й армии не воссоздавалась.
Тот факт, что немцы потеряли трех из пяти комдивов говорит сам за себя. Количество пленных, взятых на Херсонесе, составило 21.200 человек, а за весь период с 7 по 12 мая — 24.361 солдата и офицера.
Комментарий, как говорится, излишни.
С уважением, Владимир
Регистрация
Вход
Правила форума
Поиск
Все для народа...