|
Генерал-фельдфебель
Русская советская военная наука и ее представители
Галковский Дмитрий
В современной российской, то есть по-прежнему советской, армии есть масса порядочных или даже «бравых» офицеров, только... это не офицеры. И прапорщик, и капитан, и полковник, и генерал-полковник советской армии — это все тот же солдат. А между солдатом и офицером есть различие качественное.
Во-первых, офицер — это БЛАГОРОДНЫЙ ЧЕЛОВЕК. Призвали вас на войну, попали вы в распоряжение офицера. «Приказ — закон для подчиненного», за неисполнение приказа в военное время — расстрел на месте. Кто вы? Раб. Скажут: «Иди и умри». Пойдете и умрете. Так? Не совсем. Офицер — это человек, имеющий Честь. Формально ничто его не ограничивает во власти над вами. Но на него есть узда неформальная, гораздо более крепкая, чем полевой устав. Уложит офицерик роту зря, товарищи по полку ему скажут: «Что ж ты, Ивановский, СОЛДАТ НЕ ЖАЛЕЕШЬ?» И Ивановский от позора застрелится. Офицер — член закрытого привилегированного клуба, законы которого для него СВЯТЫ. То, что называется «понятиями» у уголовников, — ерунда и неимоверно преувеличено. Уголовник по своей сути предатель и обманщик. Но и там, например, не отдавшего карточный долг ждет суд и расправа. А офицер? У него таких ограничений десятки, и связан он ими по рукам и ногам.
Вот и выходит, что доверить свою жизнь не отмороженному дембельскому мурлу, а господину поручику очень даже можно. Ибо человек он образованный и принадлежит к касте людей с вшитым нравственным ограничителем. Солдат может быть смелым, профессионально подготовленным, но, как правило, в момент «икс» он будет вести себя шкурнически. Если будет предоставлен сам себе и особенно если будет иметь власть над другими. Такова психика человека. Тонут люди и друг друга топят. Инстинктивно. А офицера специально очень жестко ВОСПИТЫВАЮТ вести себя подобающим образом. Разумеется, среди них тоже есть предатели и трусы. Но нравственная планка — совсем другая.
На этом и стоит армия. Почему японцы всему миру доказали, что они прекрасные воины, а, например, корейцы или китайцы никак себя не проявили? Корея и Китай воевали, масштаб военных действий был гигантский, но никакого уважения к своим армиям им добиться не удалось. А японцы себя ПОКАЗАЛИ. Потому что создали офицерский корпус, основанный на самурайском кодексе.
Офицеры, по большому счету, и есть самураи, боевая каста смертников. Ничего подобного, при всем уважении и симпатии к советским «офицерам», в СССР и РФ не было и нет. Что неудивительно — начиная с пресловутого «приказа № 1» времен Февральской революции советские планомерно выжигали само понятие касты. Вся деятельность советской власти была направлена на унижение офицерства. Отсюда пресловутые «комиссары», отсюда низкий статус военных в партноменклатуре, отсюда огромное количество гебистов в армии, отсюда замена законной власти офицеров самодурством «дедов» в послевоенной казарме. Была бы воля, большевики вообще бы уничтожили офицерство как профессию — но тут, увы, им мешали силы сторонние.
Так и получилось. Во всем мире офицер — это человек в белых перчатках, богатый, образованный, с блестящими карьерными данными. Из армии можно идти куда угодно: хоть в политику, хоть в бизнес, хоть в науку. Везде будут льготы и привилегии — оплаченные кровью.
А какой, извините, офицер в СА? Нищий человек из деревни, униженный начальством, часто не имеющий жилья. Это еще удивительно, что среди таких ИНОГДА попадаются интеллигентные люди. Офицерского же «сословия» в РФ нет. Есть сословие контрактников, профессиональных со묬дат. А солдат без офицера выглядит, мягко выражаясь, не блестяще. Вот и получается, что при уникальных природных данных русского человека — воина от природы — армия влачит самое жалкое существование.
С понятием кастовости тесно связано другое качество офицера, не менее важное. Офицер — это профессиональный военный, человек с высшим образованием. Поскольку образование в отличие от нравственности вещь документально фиксируемая, позволю себе наглядное сравнение. Возьмем уровень образования министров обороны Российской империи и СССР.
Что такое служебное соответствие для министра обороны? Это:
1. привилегированное высшее образование (лучшая гимназия или военное училище, столичный университет, Академия генштаба);
2. многолетняя военная служба, желательно пожизненная и без провалов в ступенях служебной лестницы.
Без этих условий кандидатуры вообще не должны рассматриваться. Потому как «из ничего чего не бывает».
А теперь посмотрим на анкетные данные советских министров обороны.
Первым советским министром обороны («триумвират» опускаю) был Троцкий (1918—1925):
– образование — среднее;
– отношение к военной службе — австрийский военный корреспон¬дент вне штата;
– служебное соответствие = 0.
Правильное административное ре¬шение: отвести гения в лесок и расстрелять.
2. Фрунзе (1925):
– образование — среднее общее;
– отношение к военной службе — немецкий шпион в действующей армии в 1916—1917 годах под видом штатского чиновника «Михайлова»;
– служебное соответствие = 0.
Правильное административное решение: разумеется, лесок.
3. Ворошилов (1925—1940):
– образование — начальное;
– отношение к военной службе — никакого, после революции чекист и карнавалистский командарм;
– служебное соответствие = 0.
Правильное административное ре¬шение: лесок
4. Тимошенко (1940—1941):
– образование — никакого. После Гражданской войны окончил т. н. Высшие военные курсы (два захода — 1922 и 1927 годы), то есть «ликбез». В 1930-м окончил «курсы командиров-единоначальников при Военно-политической академии им. Толмачева» — пропагандистский промыв мозгов, делающий из объекта Аум Синрике краскома и комиссара в одном флаконе;
– отношение к военной службе — рядовой в 1915—1917 годах, далее карнавализЬм-постмодернизЬм, в результате которого в 1919-м Тимошенко уже командует кавалерийской дивизией (генеральская должность);
– служебное соответствие = 0.
Правильное административное ре¬шение: направить в школу прапорщиков и далее использовать по прямому назначению.
5. Сталин (1941—1947):
– образование — незаконченное среднее;
– отношение к военной службе — в армии не служил, во время Гражданской войны был партийным погонялой над военспецами и ленинским контролером Троцкого;
– служебное соответствие = 0.
Правильное административное решение: лесок, только лесок.
6. Булганин (1947—1949, 1953—1955):
– образование — среднее общее;
– отношение к военной службе — во время Гражданской войны палач ВЧК, во время Второй мировой — партийный погоняла;
– служебное соответствие = 0.
Правильное административное решение: лесок.
7. Василевский (1949—1953):
– образование — высшее военное. Закончил Академию генштаба, но только к 42 годам. По обстоятельствам жизни видно, что окончил не фиктивно. И это уже большое достижение — первый военный министр, имеющий военное образование. Хотя до войны Василевский был семинаристом;
– отношение к военной службе — ускоренные курсы военного времени Алексеевского училища. Во время Первой мировой дослужился до штабс-капитана, далее карьеру проходил вполне осмысленно;
– служебное соответствие — частичное.
Правильное административное решение: максимум начальник тыла дивизии.
8. Жуков (1955—1957):
– образование — в детстве никакого, в 20-е годы прослушал несколько курсов, суммарно — ликбез плюс среднее военное образование;
– отношение к военной службе — младший унтер-офицер во время Первой мировой войны, во время Гражданской — карьера быстрая, но осмысленная, без скачков;
– служебное соответствие — частичное.
Правильное административное решение: максимум, командир батальона (в условиях военного некомплекта офицерских кадров).
9. Малиновский (1957—1967):
– образование — никакого, в 1930-м фиктивно закончил академию Фрунзе;
– отношение к военной службе — ефрейтор во время Первой мировой войны, далее быстрая, но без скачков карьера;
– служебное соответствие = 0.
Правильное административное решение: фельдфебель.
10. Гречко (1967—1976):
– образование — до совершеннолетия никакого, в 38 лет закончил Академию генштаба. Учитывая, что ранее окончил кавалерийскую школу и академию Фрунзе, можно считать за среднее военное;
– отношение к военной службе — первый советский кадровик;
– служебное соответствие — частичное.
Правильное административное решение: как у Жукова.
11. Устинов (1976—1984):
– образование — высшее военно-техническое, второсортное;
– отношение к военной службе — инженер на военном заводе;
– служебное соответствие — частичное.
Правильное административное решение: максимум генерал инженерной службы.
12. Соколов (1984—1987):
– образование — высшее военное в 37 лет (среднее — в 27);
– отношение к военной службе — кадровик с переменой профессии;
– служебное соответствие — частичное.
Правильное административное решение: максимум, генерал танковой дивизии.
13. Язов (1987—1991):
– образование — среднее военное, замаскированное под высшее («прослушал курс академии»);
– отношение к военной службе — кадровик с нормальной карьерой;
– служебное соответствие — частичное.
Правильное административное решение: как у Жукова.
Подведем некоторые итоги. Из 150—250 миллионов человек советская власть не могла подобрать ОДНОГО, я не говорю выдающегося деятеля, гения и т. д., а просто человека элементарно профпригодного. Не кривого, не слепого, не горбатого. Чтобы было так: родился в столице, окончил привилегированное военное училище, затем с отличием Академию генерального штаба. Не в 40 лет, а в 25—30. Далее сделал нормальную военную карьеру с прохождением всех ступеней.
А что мы видим? Из тринадцати все родились и жили в провинции, причем половина в глухих деревнях. Нормальное среднее образование — только у четырех. А как можно получить высшее образование без среднего? Ведь то, что пропущено в детстве, не восстановишь. Человек без школы — умственный инвалид. Вы хотели бы по-пасть в руки врачу, который вмес¬то одиннадцатилетки клей нюхал или подрабатывал мойкой ма¬шин, а потом «прозрел» и окончил ме¬дицинский институт? Что это, кстати, за институт такой, куда без среднего образования при¬нимают? Межгалактический университет имени неизвестного утенка Толмачева?
А теперь посмотрим на гнилую, дикую Российскую империю, где кадровые решения принимались сибирскими альфонсами-гипнотизерами в угарном чаду, под балалайку. ХХ век:
1. Куропаткин (1898–1904): образование — кадетский корпус, военное училище, Академия Генштаба (в 26 лет), по¬томственный военный.
2. Сахаров (1904—1905): образование — военное училище с особым отличием, Академия Генштаба (в 27 лет).
3. Редигер (1905—1909): кадетский корпус, Пажеский корпус, Академия Генштаба по двум отделениям (в 27 лет), потомственный военный.
4. Сухомлинов (1909—1915): образование — кадетский корпус, кавалерийское училище, Академия Генштаба (в 26 лет).
5. Поливанов (1915—1916): образование — гимназия, инженерное училище, Инженерная академия, Академия Генштаба (в 33 года первым по наукам), потомственный военный.
6. Шуваев (1916—1917): образование — военная гимназия, военное училище, Академия Генштаба (в 24 года).
7. Беляев (1917): образование — гимназия, артиллерийское училище, Академия Генштаба (в 30 лет), потомственный военный.
Не перечисляю названия гимназий, училищ и корпусов — это всегда лучшие из лучших. Разумеется, все кончали учебные заведения с отличием (только Шуваев академию окончил «обычно», по 2-му разряду). В XIX веке было то же самое, с естественной поправкой на развитие военной науки (цикл обучения был меньше). Такая же картина была во всех других министерствах и во всех звеньях высшего управления. Лучшие из лучших, особо одаренные. Иные кандидатуры не рассматривались.
Разумеется, послужной список — это одно, а реальная работа — несколько другое. Военные министры в России были, само собой, разные. Но все они были ПРОФЕССИОНАЛЬНО КОМПЕТЕНТНЫМИ. А военное дело (да и любая другая отрасль государственного управления) требует высочайшего профессионализма.
Пришел к вам поэт. Образование — ЦПШ. Может быть, это Есенин какой, самородок? Может быть. Но если на вашем пороге появляется самоделкин с новой теорией относительности и вы узнаёте, что образование у него 6 классов ПТУ, — сматывайте удочки. Может и топором зарубить.
Не забывайте, что оборона — это вопрос жизни и смерти государства; тут особо зарываться и большевики опасались. А если взять министерство путей сообщения или Министерство народного просвещения? Волосы дыбом встают. Что там говорить, если Хрущев ПИСАТЬ НЕ УМЕЛ.
А какой был уровень образования в военных академиях? Много-много уровень советской академии можно приравнять к уровню дореволюционного военного училища. В 20-е еще работал старый преподавательский сос¬тав, но в конце 20-х всех русских офицеров и генералов расстреляли. Осталось несколько реликтов, которые не делали погоды. Да еще в конце 30-х уничтожили большинство краскомов, учившихся у «белых людей».
А Генеральный штаб? Исчезло само понятие. Ведь Генштаб — это совсем не канцелярский аппарат министра обороны. Это, с одной стороны, корпус офицеров-штабистов, а с другой — научный институт стратегических военных исследований. Тип офицера-генштабиста— высокоэрудированный специалист, ученый. Генштабисты Российской империи постоянно ездили по всему миру, собирали опыт других стран, участвовали в военных конфликтах в качестве наблюдателей, работали военными атташе, читали на всех языках новинки военной литературы, вели обширную переписку с коллегами по всему миру и, конечно, сами писали научные труды. Например, упомянутый военный министр Редигер был автором научных обзоров о структуре унтер-офицерского звена в европейских армиях, полевом управлении, военно-санитарном деле и т. д. Его труды печатались в зарубежных военных изданиях (точно так же мы печатали западных военных специалистов). Это было обычной практикой. Таким же военным ученым был Сухомлинов, автор целого ряда учебных пособий по кавалерийскому делу, неплохой публицист и историк. Куропаткин был автором блестящих работ по военной географии Юга и — после 1905 года — крайне важных аналитических материалов о русско-японской войне.
После 1917 года военная мысль по инерции некоторое время в СССР была. Я имею в виду не завиральные агитки Тухачевского, а труды Зайончковского или Свечина. Но все это было остатками прежней роскоши. К 30-м годам военная наука в СССР была выкорчевана с корнем вместе со всеми другими гуманитарными дисциплинами. О какой «военной мысли» можно было говорить в СССР, если даже в период позднего застоя самые общие сведения о строении СА и ВМФ были строго засекречены— а уж детальная информация не была доступна даже на уровне Политбюро. Советский генштабист — это или затюканный «невыездной» чиновник, боящийся вякнуть лишнее слово, или деревенский алкоголик, для которого работа в штабе — номенклатурное перо на шляпе.
Сказали военным историкам, что Сталин гениальный полководец всех времен и народов, — появились «десять сталинских ударов». Сказали, что Сталин бяка, — появилась теория о его «преступной халатности». И далее со всеми остановками. Никаких военных ученых, военных специалистов в СА нет. Есть технари, только зашоренные и забитые. Есть техническая разведка и шпионаж. Но аналитической работы нет и быть не может — вместо нее дилетантизм, политическая журналистика, пиар и суворовские «разоблачения». Где реальная история афганской кампании? Томов на десять, с раскладом по полочкам? О ВОВ и тем более Гражданской и не говорю.
А ведь после неудачной русско-японской войны соответствующий многотомник появился сразу же. И все там было изложено беспристрастно — от доски до доски. Настоящий генштаб пропагандой не занимается. Он дело делает.
Вот так войну и выиграли. Решили паровозом управлять методом проб и ошибок. Посреди тундры. Что же, поезд дошел до места назначения. Потери? 400 человек. Пассажирами топили, да еще три десятка горе-машинистов обварились паром, попали в топку или угодили под колеса. «Наш паровоз вперед летит...»
Биологически русские прекрасные солдаты, и на этом, ценой своей крови, мы выиграли в 1941—1945 годах. Во что обошлась победа, стеснялись сказать 30 лет. Чтобы исправить ошибки советского руководства и отсутствие офицерского корпуса, понадобилось 27 миллионов жизней.
Во всех цивилизованных странах есть строгие положения о служебном соответствии. Грубо говоря, человек, поступивший в МГУ, понимает, что после его окончания проблем с престижной работой у него не будет.
И наоборот, человек, окончивший строительный техникум, заранее не рыпается. В РФ же до сих пор существует кадровая политика, характерная даже не для азиатских или латиноамериканских, а для африканских государств. И то, я думаю, в Африке министров набирают из городов, а не из деревень.
Военная наука — это наука, извините за тавтологию. Наука прикладная, в силу своей специфики всегда с большой примесью идеологии, но тем не менее. Ну и где советские военные ученые? Где советская военная школа? Где научные печатные органы? Где, наконец, ИМЕНА? Канцелярскую отписку создать легко: открыли, разработали, дали, углубили... А реально? А реально вместо русского генерал-полковника армией по-прежнему управляет советский генерал-фельдфебель, низколобое существо, бурчащее десяток выученных слов: «упредить удар», «боеготово», «рекогносцировка», «штатно», «ружейный плутоний».
Впрочем, это еще не худший вариант. Сейчас на самом верху военной иерархии дела обстоят так:
Сердюков — поселок Краснодарского края, Ленинградский институт торговли, директор мебельного магазина.
|
Регистрация
Вход
Правила форума
Поиск
