Sevastopol.info

Русско-китайская война 1900 года (участие в подавлении «боксерского» восстания) и русский флот.

В 90-х годах XIX века в Китае, в ответ на «нашествие белых дьяволов», возникло движение "Ихэтуани" ("Отряды во имя мира и справедливости ").
Отличительной особенностью всех ихэтуаней был красный цвет: члены организаций носили красные пояса, красные повязки и красные знамена. Большинство мужских организаций ихэтуаней имели в своем названии слово «кулак», а на знаменах — изображение больших кулаков. За это европейцы стали называть их боксерами. Название звучное и понятное европейскому обывателю, и оно быстро перекочевало со страниц прессы в ученые труды и учебники истории.
Борьба ихэтуаней с «белыми дьяволами» сводилась к изгнанию всего иностранного — религии, книг, товаров, специалистов, орудий производства и различной техники. При виде человека или предмета, на которых был отпечаток чего-либо иностранного, «они не могли сдержать гнева и успокаивались, лишь уничтожив этот предмет или убив такого человека». Ярким примером такого поведения, может служить случай в Пекине: 15 школьников-китайцнв были убиты только за то, что у них обнаружили шариковые ручки(!). Целью ихэтуаней было разрушение всего иностранного: железных дорог, железнодорожных составов, телеграфных линий, современных зданий, а также физическое уничтожение всех иностранцев.
Вот типичное высказывание того времени: «Европейцы не принадлежат к человеческому роду: они происходят от обезьян и гусей. Вы, может быть, спросите, откуда эти дикари овладели такой ловкостью в сооружении железных дорог, пароходов и часов? Знайте же, что они под предлогом проповеди религии приходят к нам, вырывают у умирающих китайцев глаза и вынимают мозг и собирают кровь наших детей. Из всего этого делают пилюли и продают их своим соотечественникам, чтобы сделать их умными и во всем искусными. Только те из них, которые отведали нашего тела, приобретают такой ум, что могут изобретать вещи, которыми они гордятся».
Все это объясняется тем, что европейские империалистические государства не только захватили китайские порты и требовали концессии на строительство железных дорог, разработку полезных ископаемых и т.д. В Китай с середины XIX века устремились тысячи «адептов секты Небесного Царя» (так китайцы называли христианских проповедников), большинство их составляли католики. В Китае работали до тысячи европейских миссионеров, и имелось несколько тысяч христианских храмов. В целом, в конце XIX века отмечается беспрецедентный рост количества протестантов и католиков в Китае. Если в 1889 году в стране насчитывалось 37 тысяч протестантов, то к 1890 году их число достигло 85 тысячи человек. Известно также, что количество католиков в 1890 году составляло полмиллиона человек. К 1900 году их стало 7 миллионов(!).
Следует заметить, что все вышесказанное относится лишь к западным державам. К 1900 г. в Китае имелось всего пять православных церквей, а православных китайцев насчитывалось не более пятисот человек.
В мае 1900 года "боксёры" дошли до Пекина, по пути подвергая истреблению всех иностранных граждан и христиан-китайцев. В самом Пекине под лозунгом: "ИЗГНАНИЯ ЗАМОРСКИХ ДЬЯВОЛОВ" восставшие осадили районы проживания дипломатов. Китайская императрица Цыси решила использовать движение ихэтуаней в своих целях.
Заинтересованные державы решили произвести интервенцию в Китай. Свои вооружённые контингенты послали Австро-Венгрия, Германия, США, Франция, Великобритания, Италия, Япония, Нидерланды и Россия.

На собрании дипломатического корпуса в Пекине было решено потребовать от китайского правительства немедленного принятия следующих мер: наказания всех печатающих или расклеивающих прокламации, направленные против христиан и иностранцев, казни всех поджигателей, подстрекателей к поджогу и убийц; обнародования этих мер в столице и в северных провинциях Китая и строгого наказания всех полицейских чинов, не наблюдающих за их исполнением. В случае, если предъявленные Китаю требования не будут выполнены в течение пяти суток, посланники пригрозили высадить десанты.

Русский посланник слал телеграммы в Петербург, требуя вооруженного вмешательства России в дела Китая и конкретно ввода русских войск в Пекин.
Е.И. Алексеев приказал отправить в Печилийский залив русскую эскадру под командованием контр-адмирала М.Г. Веселаго. Из Порт-Артура в Таку вышли: броненосец «Сисой Великий», броненосный крейсер «Дмитрий Донской», канонерская лодка «Кореец» и минные крейсеры «Всадник» и «Гайдамак».
Эскадра встала на рейде китайского порта Таку, и на берег был отправлен десант. Русский отряд вместе с французским и итальянским погрузили на два понтона и под охраной «Корейца» отправили на барже в устье реки Пейхо. Интернациональный отряд по реке добрался до Тяньцзиня, а там сел на поезд и отправился в Пекин.
Параллельно в район Таку перебрасывались новые русские корабли.
5 июня состоялась первое совещание адмиралов на борту броненосца «Центрион» по приглашению вице-адмирала Сеймура. Он собрал всех старших командиров в связи с возможностью прерывания связи с Пекином. В результате совещания были приняты следующие пункты:
1. Задача наций – борьба против так называемых «боксеров», но ни как не против правительства Китая.
2. Согласовывать действия с посланниками, а если отсутствует связь, то между собой, запросив инструкции у своего правительства.
В тот же день в Таку пришел крейсер «Россия» с начальником эскадры вице-адмиралом Гильдебрандтом на борту.
На следующий день вице-адмирал Сеймур пригласил адмиралов на второе совещание, которое и состоялось в 10 утра на броненосце «Центурион». На нем вице-адмирал зачитал телеграмму, полученную из Пекина, в которой были изложены просьбы иностранных посланников о направлении в миссии дополнительных подкреплений. После недолгого обсуждения командиры пришли к единогласному решению: высадить на берег дополнительные десанты, командование ими оставить в ведении своих же офицеров. Но в случае совместного похода на Пекин – назначить общего командира, коим и вызвался быть вице-адмирал Сеймур. Также на совещании была составлена таблица десантов:
В Пекине – 428 человек.
В Тяньцзине – 567 человек.
На судах, готовых к высадке – 936 человек. (Это число не учитывало возможностей России, т.к. вице-адмирал оповестил присутствующих, что из Порт-Артура может прибыть подкрепление в неограниченном количестве.).
Утром 9 июня на берег свезен десант с броненосца «Сисой Великий» и крейсера «Россия» - всего 78 человек при офицере. В 4 часа вечера из Порт-Артура пришли миноносцы № 203 и № 207, для поддержания «правильной» связи с Тонгку, т.к. до этого она носила эпизодический характер.
В тот же час (4 часа вечера) по приглашению вице-адмирала Сеймура на броненосец «Центурион» состоялось третье совещание адмиралов, на котором была скорректирована таблица десантов. Она выглядела следующим образом:
В Пекине – 428 человек
В Тяньцзине – 1115 человек.
Готовых к высадке – 817. (Опять же не считая русских).
10 июня сразу после получения телеграммы из Пекина: «Положение становится крайне опасным. Опасаюсь, что телеграфный провод будет скоро разрушен. Гирс.» командующий эскадрой отправил канонерскую лодку «Гайдамак» в Порт-Артур с просьбой о подкреплении. В тот же день вечером из Порт-Артура прибыл крейсер «Адмирал Корнилов» уже с десантом, который на пол пути разминулся с «Гайдамаком». Десант был сформирован из команды броненосцев «Петропавловск», «Наварин» и крейсера «Дмитрий Донской». Присоединив к имеющемуся числу десант самого «Адмирала Корнилова» получили: 7 офицеров, 237 нижних чинов и 2 орудия. Десант тот час же был отправлен в реку, к станции Тонгку, где по высадке присоединился к международному отряду (915 англичан, 450 немцев, 358 французов, 312 русских, 112 американцев, 54 японцев, 40 итальянцев и 25 австрийцев). На следующее утро интернациональный отряд под командованием вице-адмирала Сеймура, выступил на Пекин, до которого по прямой было 177 км.
Интервенты захватили железнодорожную станцию, китайские железнодорожные служащие разбежались, и тогда паровозы повели европейцы. Первый поезд с английскими войсками вышел в 10 часов утра, за ним через час – второй. Сеймур знал, что между Тяньцзинем и Пекином находятся в большом количестве ихэтуани и маньчжурские войска, но все же рассчитывал в тот же день добраться до Пекина. Но расчеты эти не оправдались, так как железнодорожное полотно во многих местах было разрушено.
11 июня сотрудники иностранных миссий вышли встречать войска Сеймура на пекинский вокзал, но на разрушенном вокзале никого не было.
Только 18 июня интервенты дошли до станции Ланфан (т.е. прошли лишь треть пути до Пекина). Там они были атакованы китайской армией и дальше пройти не смогли.
Тогда Сеймур решил добраться до китайской столицы на лодках по Великому каналу, для чего требовалось преодолеть 127 км. И это интервентам почти удалось, но в 22 км от Пекина на них напал большой отряд ихэтуаней, и Сеймур принял решение вернуться в Тяньцзинь за подкреплением.
26 июня отряд Сеймура вернулся в иностранный район Тяньцзиня, находившийся под контролем русского десанта. За время экспедиции Сеймур потерял 62 человека убитыми и около 300 человек были ранены, из них русских погибло 10 человек, ранено 21 и контужено 10 человек. По другим данным общие потери составили — 2 офицера и 54 нижних чина убитыми, ранеными 24 офицера и 228 нижних чинов, у русских убиты 10 матросов, ранены 4 офицера и 22 матроса. Наибольшие потери понесли англичане (27 убитых и 97 раненых) и немцы (12 убитых и 62 раненых).




10 июня на минном крейсере «Всадник» пришло письмо от вице-адмирала Е.И. Алексеева с извещением о присылке сухопутного отряда и просьбе принять соответствующие меры.
12 июня в 6.30 утра из Порт-Артура пришли броненосцы «Петропавловск», «Наварин» и крейсер «Дмитрий Донской», а в 13.15 канонерская лодка «Манджур» с паровым баркасом «Талиенвань» на буксире и канонерская лодка «Гремящий» с паровым баркасом «Владимир», а так же лодка «Бобр» и пароход «Чау-Чау Фу». На них прибыл экспедиционный отряд: 12-й стрелковый полк, взвод сапер, полу батальон полевой артиллерии и взвод казаков. Всего: 35 офицеров, 1746 нижних чинов, 4 орудия и обоз. Все прибывшие сразу направились к бару и при первой же возможности входили в реку. Высадка десанта закончилась к 14 июня. На железнодорожной станции десанту было отказано в предоставлении поезда, но последний был взят силой и уже к вечеру 14 числа весь десант был в Тяньцзине. Того же числа броненосец «Наварин» ушел в Порт-Артур на запланированный ремонт.
Тем временем обстановка в Пекине продолжала накаляться.
Начались нападения ихэтуаней на духовные и дипломатические миссии в Пекине. В течение нескольких дней в Пекине были сожжены католические центры Дунтан, Наньтан, Ситан и осажден Бэйтан, погибли несколько европейских миссионеров. Вечером 13 июня было уничтожено русское Северное подворье, где располагалась Духовная миссия. 14 июня было сожжено австрийское посольство, затем была уничтожена нидерландская миссия, было прервано телеграфное сообщение столицы с Тяньцзинем.
19 июня в 6 часов вечера китайцы открыли огонь по иностранным миссиям. Матрос Георгий Ильин пал первой жертвой китайских пуль, отстреливаясь с крыши одного из домов русской миссии. На следующий день, 20 июня, германский посланник барон Кеттлер заявил, что он один объяснится с маньчжурами. Его уговаривали не делать этого, но все оказалось напрасно. Барон Кеттлер отправился в паланкине с переводчиком Кордесом, их охраняли шестеро пеших и двое конных солдат. С полпути барон отпустил охрану назад, оставив при себе только переводчика. Впереди несли паланкин Кордеса, а за ним — паланкин Кеттлера. При повороте на улицу Хадамэнь Кордес видел, как из группы китайских солдат выделился один и выстрелил из винтовки в паланкин Кеттлера. Барон был убит наповал. Позже ихэтуани изрезали его труп на куски.
Убийство Кеттлера послужило началом осады иностранных посольств, которая длилась 56 дней, с 20 июня по 14 августа 1900 года. Около 900 европейцев и американцев и три тысячи китайцев-христиан находились под защитой всего лишь 525 иностранных солдат и офицеров. Немалую роль сыграли 74 русских матроса из команды броненосцев «Сисой Великий» и «Наварин».
Но, несмотря на формальное неравенство сил, европейцы успешно обороняли посольский квартал в Пекине. Это объясняется тем, что европейские солдаты и офицеры относились к элитным подразделениям и были вооружены магазинными винтовками.
Кроме того, сотни мужчин, укрывшихся в посольском квартале, также взяли в руки оружие, а большинство из них ранее служили в армии.
Тем временем на рейде Таку, 15 июня в 14.35 с канонерской лодки «Гремящий» был дан сигнал: «Неприятель ставит минное заграждение». Китайская минная партия действительно работала в самом устье реки (между фортами).
В данной ситуации вице-адмирал Я. А.Гильдебрандт (как самый старший командир, оставшийся на рейде) собрал четвертое совещание адмиралов «дабы дальнейшее развитие событий не застало нас врасплох» на флагманском крейсере «Россия». Командиры обсудили сложившуюся ситуацию, а ситуация была такова: существовала непосредственная возможность отрезания эскадры от Тяньцзиня и чтобы это не случилось нужно было срочно завладеть фортами Таку и станцией Тонгку до того как будут доустановлены мины и подойдет подкрепление к фортам. К тому же, война еще не была объявлена.
Было решено выставить охрану у станции (но первыми не нападать) и обезвредить минное заграждение, что и было сделано незамедлительно. Тем же вечером пришло сообщение из Тяньцзиня, что в Тонгку отправлено 400 китайских солдат для усиления гарнизона фортов и разрушения железной дороги. С лодок поступили сообщения о том, что на фортах замечено проведение активных земляных работ и общее оживление. Сразу же после этих сообщений в Порт-Артур были отправлены броненосец «Петропавловск», крейсер «Дмитрий Донской» и лодки «Манджур», «Сивуч» и «Гремящий».

15 июня адмирал Е.И.Алексеев телеграфировал военному министру А.Н.Куропаткину: «...счел необходимым предложить начальнику эскадры, совместно с иностранными адмиралами, занять форты...».
16 июня в 4. 50 утра из Порт-Артура прибыл крейсер «Адмирал Корнилов», доставивший сводную роту 12-го Восточно-Сибирского стрелкового полка (2 офицера и 182 нижних чинов).
16 июня в 9 часов утра адмиралы и старшие командиры стоявших на рейде Таку военных судов собрались на пятое совещание на крейсере 1 ранга "Россия". Совещание было непродолжительным, а решение единогласным.
Результат совещания был формулирован так: "Со времени начала беспорядков, союзные державы беспрепятственно свозили на берег военные отряды для охраны своих подданных и дипломатического корпуса. Вместе с тем представители императорского правительства, по-видимому, поняли свой долг и приняли подлежащие меры к восстановлению порядка. Но в настоящее время они явно выказывают свои симпатии к врагам иностранцев, стягивая войска к линиям железных дорог и заграждая вход в р. Пейхо.
Эти действия доказывают, что правительство забывает свои торжественные обязательства по отношению к иностранцам, и так как начальники союзных сил обязаны сохранять постоянное сообщение с их отрядами на берегу, они постановили временно, по доброй воле или силою, занять укрепления Таку. Постановление это будет сообщено одновременно вице-королю в Тяньцзинь и коменданту крепости".
На том же заседании было решено:
1) Командование союзными силами в реке, на случай боя, возложить согласно протокола предыдущего совещания на капитана 1 ранга Добровольского, который должен собрать на совещание всех командиров лодок и совместно с ними установить план действий.
2) Если до истечения срока ультиматума не последует от коменданта отказа о сдаче крепости, — лодки безотлагательно приступают к выполнению решения, изложенного в протоколе.
3) Задача лодок подготовить артиллерийским огнем штурм фортов особо назначенною для этой цели штурмовою колонной.
4) При формировании штурмовой колонны следует иметь в виду, что на железнодорожной станции необходимо оставить гарнизон для охраны ее зданий, различных устройств и подвижного состава.
Под этим ультиматумом свои подписи поставили Гильдебрандт (Россия), Бендеманн (Германия), Курежоль (Франция), Брюйс (Англия), Нагаминэ (Япония), Казелла (Италия), Конович (Австрия), а американский контр-адмирал Кемпф воздержался. Ультиматум коменданту Таку повез лейтенант Бехметьев, отправившийся на берег вместе с английским переводчиком на пароходе «Владимир».
Помимо заграждения устья минами, стягивания войск к фортам и спешных работ на них, при каждом проходе на баржах десантов, гарнизон фортов расходился по орудиям и направлял их на баржи. С минуты на минуту можно было ожидать, что форты откроют огонь.
Т.к. броненосцы союзников из-за мелководья не могли подойти к берегу ближе, чем на 13 миль, форты должны были атаковать шесть канонерских лодок: русские — «Бобр», «Гиляк» и «Кореец», германская — «Илтис», английская — «Альчжерине» и французская — «Лион». Но обстреливать форты с фронта, используя артиллерию канонерок, не имело никакого смысла. Было решено что последние встанут в тылу фортов, перейдя через бар реки Пейхо, подавят артиллерию противника, позволив сухопутным войскам подойти как можно ближе. Также с тыла можно было взрывать патронные и пороховые погреба, что с фронта не мыслимо. Кроме того, в устье Пейхо стояли два русских миноносца № 203 и № 207 и два английских миноносца.
Ввиду этого, лодка "Кореец" была переставлена в тыл фортов — в то место реки, на котором, как на самом наивыгоднейшем во всех отношениях, оставались и командиры лодок при последующем обсуждении плана атаки фортов. По приходе в Таку лодки "Гиляк", она также была поставлена в том же изгибе реки.
При таком положении лодок при первом же выстреле с фортов по десанту они имели бы полную возможность, находясь в наивыгоднейшем положении относительно фортов, тотчас же открыть огонь в тыл им из наибольшего числа своих орудий, и тем самым отвлечь огонь от барж с десантом, не причиняя никакого вреда последним, так как направление выстрелов при этом положении лодок проходило значительно в сторону от фарватера. Этим же огнем они поддержали бы и атаку фортов сухопутными силами, которые уже имелись в Тонгку.
При этой диспозиции, расстояния до ближайшего форта, не говоря уже о дальнейшем, были таковы, что являлось полное основание рассчитывать, что снаряды большинства орудий лодок, при перелете их через тыловой бруствер, который ниже лицевого, будут разрываться внутри фортов, чем достигнутся взрывы пороховых и патронных погребов, которые, как было известно, на китайских фортах вовсе не было прикрыты с тыла.
К вечеру на станции Тонгку были сосредоточены: наша рота (184 человека), 329 японцев, 250 англичан и 140 германцев. В реке находились канонерские лодки «Кореец», «Бобр», «Гиляк», «Лион», «Илтис», «Алджерин», миноносцы № 203 и № 207, английские истребители «Фейм» и «Вайтинг». этого же дня из Порт-Артура прибыл «Гайдамак» с секретным предписанием, в коем говорилось о том, что надо брать форты Таку и предпринять меры предосторожности против китайских судов, стоящих на рейде и находящихся между Таку и Порт-Артуром. Также говорилось о том, что пока нельзя прислать еще подкреплений в связи с тем, что дальнейшее уменьшение команд на судах невозможно, а из Владивостока подкрепление ожидается только через два дня.
Соотношение сил было следующим.
В устье реки Пейхо находилось пять китайских фортов. Они имели на вооружении орудия десятков различных типов. Там были 19 пушек гильзового заряжания, 59 нарезных орудий, заряжаемых с казенной части, и 99 орудий, заряжаемых с дула. Форты защищали от 2 до 3,5 тысячи китайских солдат под командованием генерала Ло Жунгуана. На реке Пейхо у Таку стояло четыре китайских миноносца и минный крейсер.
Вооружение всех лодок союзников состояло из:
Скорострельных орудий среднего калибра – 7.
Скорострельных орудий малого калибра – 45.
Картузных орудий большого калибра – 3.
Картузных орудий среднего калибра – 6.
Картузных орудий малого калибра – 10.
Трехлинейных пулеметов – 6.
Итого 77 орудий.
В том числе на российских:
Канонерская лодка «Бобр».
9 дюймовых картузных пушек – 1.
6 дюймовых картузных пушек – 1.
9 фунтовых пушек образца 1877года - 4.
2 ½ дюймовых пушек Барановского - 1.
37 миллиметровых пятиствольных пушек Гочкисса – 4.
Канонерская лодка «Кореец».
8 дюймовых картузных пушек – 2.
6 дюймовых картузных пушек – 1.
9 фунтовых пушек образца 1877года -4.
2 ½ дюймовых пушек Барановского -1.
37 миллиметровых пятиствольных пушек Гочкисса – 4.
47 миллиметровых пятиствольных пушек Гочкисса – 2.
Канонерская лодка «Гиляк».
120 миллиметровых скорострельных пушек Канне -1.
75 миллиметровых пушек – 5.
47 миллиметровых одноствольных пушек Гочкисса – 4.
37 миллиметровых одноствольных пушек Гочкисса – 2.
2 ½ дюймовых пушек Барановского – 1.
3 линейных пулеметов – 2.

Вместо ответа на ультиматум в ночь с 16 на 17 июня примерно в час ночи с фортов началась стрельба.
С началом боя японский истребитель миноносцев, пришедший накануне, снялся с якоря и начал ходить перед баром на случай прорыва из реки китайских миноносцев, а также с целью ближайшего наблюдения за китайским крейсером «Хай Йенг».
Бой начался при малой воде, китайцы же пристреляли орудия при полной воде, и снаряды ложились с перелетом. В начале боя английский миноносец, при поддержке пулеметным огнем с «Гиляка», захватил стоявшие в доках четыре китайских миноносца, брошенных в начале боя своими командами. В устье Пейхо была захвачена убегавшая китайская миноноска. Русские миноносцы № 205 и № 207 заняли без боя китайское Адмиралтейство и захватили минный крейсер и военный паровой катер. На адмиралтейском флагштоке был поднят Андреевский флаг. Миноносец № 203 принимал участие в перевозке сухопутных отрядов через реку во время боя.
Стрельба с канонерок по фортам велась с дистанции 200— 300 м. Поэтому большую роль сыграли 37—47-мм мелкокалиберные пушки и пулеметы «Максим», которые разгоняли прислугу большинства открыто стоявших китайских пушек.
Канонерки союзников действовали достаточно эффективно, но судьбу фортов решил десант. Десантные отряды союзников высадились на берег и заняли позиции у форта № 4 еще до начала стрельбы. Китайцы дали возможность десанту подойти на 800 шагов к форту № 4. Любопытно, что немецкая десантная рота отказалась идти на штурм, но поручик Станкевич в инициативном порядке повел русских стрелков на штурм. Их поддержали японцы и англичане. В 5 ч 30 м. китайцы бросили форт и бежали. Орудия захваченного форта были развернуты в направлении других китайских укреплений. Вскоре был взят штурмом и форт № 1, а остальные укрепления сдались без боя.
Всего же в десанте участвовали 170 русских, 300 японцев, 700 англичан и 100 немцев.
Благодаря слаженным действиям экипажей и сухопутных войск был в точности реализован ранее разработанный план - последовательно заняты все пять фортов.
В 7 час. 20 мин. утра с крейсера «Ганса» был сделан сигнал: "форты взяты". В то же время показался идущий из реки миноносец "№ 207", державший подобный же сигнал.
Для скорейшего выяснения положения дел было созвано шестое совещание адмиралов, которое состоялось на российском флагмане в 9.30 утра. На нем были подведены итоги боя.
Выяснить в точности потери китайцев не удалось. Полагают, что число их колеблется от 600 до 800.
Общие потери среди союзников на судах и в штурмовых колоннах следующие:
Убитых и раненых офицеров – 9.
Нижних чинов – 129.
Из них потери экипажей канонерских лодок составили: «Кореец» — убито 2 офицера; нижних чинов — убиты 8, ранены 21. «Гиляк» — ранены лейтенанты Титов и Богданов; нижних чинов — убиты 8, ранены 45. «Лион» — ранено три нижние чина. «Илтис» — один офицер убит, командир смертельно ранен; нижних чинов — убиты 4, ранены 14. «Алджерин» — 2 офицера ранены; нижних чинов — ранены 7 человек.
Из штурмовых команд более всего пострадали японцы, которым пришлось принять на себя в упор картечный выстрел из пушки, поставленной наискось от входа в форт № 4.
Повреждения кораблей:
Канонерская лодка «Гиляк» получила 3 попадания (перебита мачта, повреждено освещение), «Кореец» - 6 (в основном пострадали каюты офицеров).
Наибольшее число попаданий было в лодку «Илтис» (особенно пострадал мостик и штурманская рубка).
Лодка «Лион» получила снаряд в корпус, под мостиком.
Лодка «Алджерин» получила несколько пробоин в вентиляторах и шлюпках.
У истребителя «Вайтинг» снаряд пробил борт и попал в паровой котел, повредив его трубки.
Таким образом, получаются следующие данные:
«Илтис» - 16 попаданий, «Кореец» - 6, «Алджерин» - 5, «Гиляк» - 3, «Лион» - 3, «Вайтинг» - 1, «Бобр» - 1 (осколок).
Повреждения в судовой артиллерии были не существенны: на лодке «Бобр» после четвертого выстрела осколком снаряда заклинило девяти дюймовое орудие.
В свою очередь результат стрельбы лодок сводится к следующему:
1) из 19 скорострельных орудий большого и среднего калибра, которые были наиболее опасными для лодок, подбито 8; кроме того, из 11 орудий, оставшихся не поврежденными, к концу боя могли действовать только 6 (5 из них с форта № 3, который из-за своей отдаленности от лодок не приносил им никакого вреда и ввиду этого на нем огонь лодок вообще не останавливался.)
2) Произведено три больших взрыва пороховых и патронных погребов, причем один из них заставил китайцев бежать с форта № 2. Также произведено восемь малых взрывов пороховых и патронных погребов.
3) Значительные разрушения внутри фортов.
На заседании были также обсуждены меры по отношению к китайскому контр-адмиралу Йе и его крейсеру, т.к. он собирался уходить с рейда Таку (в сражении он участия не принимал). Было решено пригласить его в офицерское собрание под предлогом желательности его присутствия на рейде в качестве возможного посредника при переговорах с властями. Вскоре после этого адмирал Йе прибыл в собрание, где ему было предложено отменить уход с рейда и «для удобства сношений» перейти от бара, где находился китайский крейсер, к внешней линии союзной эскадры (где его могли беспрепятственно обстреливать все флагманские корабли из орудий главного калибра). После того как и это было исполнено, его «в наивозможно мягких выражениях» попросили о немедленной выдачи «на временное хранение» орудийных замков, минных запалов и клапанов паровой трубы.
Также были поделены захваченные миноносцы. Захваченный русскими «минный крейсер», а на самом деле миноносец водоизмещением в 300 т «Хай-Хуа» 1899 года выпуска, был введен в состав русского флота и переименован. Сначала в «Таку», а затем в «Лейтенанта Буракова». Три других однотипных китайских миноносца были разделены между Англией, Францией и Германией.
После взятия фортов, Таку был превращен в базу интервентов, где началось формирование отрядов для похода на Пекин. По приказу Е.И. Алексеева из Порт-Артура в Таку был отправлен новый отряд русских войск под командованием генерал-майора Анатолия Михайловича Стесселя. В его составе было два батальона 9-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, полу батарея (4 пушки), четыре пулемета и полусотня Верхнеудинского казачьего полка — всего 2034 человека.
Из-за плохой погоды только 18 июня на «Гайдамаке» были отправлены: Всеподданнейшее донесение (телеграмма) Его Императорскому Величеству Государю Императору о взятии Таку и понесенных потерях, телеграмма о том же Управляющему Морским Министерством с добавлением кратких сведений о повреждениях лодок; рапорт командующему морскими силами, содержащий в себе все сведения о бое и настоящем положении дел, какие можно было собрать к тому времени.
По поводу взятия Таку император Николай II отправил поздравительную телеграмму наместнику Е.И. Алексееву: «Поздравляю с успешным делом. Скорблю о потерях. Надеюсь, за ранеными уход хороший. Передайте мою горячую благодарность капитану Добровольскому, командирам и офицерам «Корейца», «Гиляка» и «Бобра» и сердечное спасибо молодцам нижним чинам этих лодок».
Экипажи канонерских лодок были пожалованы Георгиевскими крестами, а сами суда были награждены серебряными Георгиевскими сигнальными рожками с надписью: "За отличия при занятии фортов в Таку, 4-го июня 1900 года".
Эти события породили первую боевую медаль нового века, которая была учреждена 6 мая 1901 года, как "...особая медаль в память подвигов, оказанных войсками нашими во время походов в пределы Китая и перенесенных трудов... в 1900-1901 годах". Медаль была отчеканена на С.-Петребургском монетном дворе в серебре и бронзе.
Серебряной медалью награждались все участники, как офицеры, так и нижние чины всех родов войск охранной стражи и морского ведомства, а также священники, врачи, санитары, сестры милосердия, чиновники, как военного, так и гражданского ведомств и все народные добровольцы, принимавшие непосредственное участие с оружием в руках в боевых операциях против китайских повстанцев, при взятии Таку, Тяньцзиня, Пекина; а также находившиеся в Зазейском районе и участвовавшие в защите города Благовещенска. Выдано таких медалей было 100300 штук.
Бронзовой медалью награждались все чины армии и флота, не принимавшие участия в боевых действиях, но находившиеся в пределах Китая и на территории, объявленной на военном положении. Таких медалей отчеканено было 110000 штук. Носили медаль на груди, на комбинированной Андреевско-Владимирской ленте.

После обеда 18 июня из Порт-Артура пришел минный крейсер всадник с извещением о прибытии второго эшелона подкреплений в составе: 9-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, полу батареи 2-й батареи, четырех пулеметов и ½ сотни казаков. Но из-за погодных условий сразу высадиться они не смогли. Высадка началась только к утру 19 июня. К тому же, в виду неподготовленности сухопутных войск к подобным операциям очень долго шла пересадка на мелкосидящие суда.
20 июня в 9.30 утра на флагманском крейсере «Россия» состоялось очередное совещание адмиралов. На нем поднимался вопрос об объяснении китайской стороне наших действий. В итоге, была составлена прокламация для отправки в Чифу, где стояла китайская эскадра. Прокламация была следующего содержания: «Адмирал и командующие соединенными силами в китайских водах доводят до сведения вице-королей, городов Китая, что они решили действовать оружием против боксеров и всех тех, которые захотят препятствовать движению на Пекин, предпринятому для освобождения их соотечественников».
Также поднимался вопрос о действиях в отношении китайской эскадры. В ее отношении было решено прибегнуть к действиям, которые уже были успешно предприняты к контр-адмиралу Йе и его крейсеру. Для этого было решено сформировать отряд из восьми судов (по одному от каждой нации).
Ко всему прочему пришли к выводу о том, что надо организовать международную лоцманскую службу на баре реки Пейхо, т.к. после атаки фортов китайская служба обратилась бегством и исчезла без следа.
После взятия Таку китайское правительство заявило о решительной поддержке ихэтуаней. В Пекине был объявлен императорский манифест, формально составленный от имени императора Гуасюя. Там говорилось: «...каждый, даже слабый ребенок — поднял палку и с ней пошел против ненавистных иностранцев».
В тот же день императорским указом была утверждена особая организация ихэтуаней, а во главе ее поставлены князь Ту-анг и канцлер Гень-и. «Да сохранят ихэтуани неослабный пламень в своих сердцах... Я, император, глубоко уважаю их»,— говорилось в этом указе. Взамен презрительной клички «цюанъ-фей» (шайка негодяев) «боксеры» всенародно были объявлены защитниками империи, действующими по воле предков и самого Бога. Тогда же было приказано отпускать им для довольствия рис.
А 21 июня императрица Цыси издала указ, фактически объявляющий войну иностранцам. Там говорилось: «С основания нашей династии иностранцы, посещавшие Китай, пользовались в нем хорошим обращением. Вначале они не выходили из повиновения, но за последние 30 лет, пользуясь снисходительностью Китая, они стали посягать на его территорию, попирать китайский народ и домогаться богатств Китая. Каждая уступка Китая увеличивала их нахальство. Они угнетали мирных граждан, оскорбляли богов и святых мужей, вызывая самое горячее негодование в среде населения. Это повлекло за собою сожжение храмов и избиение обращенных патриотами. Горячо желая избежать войны, правительство издавало указы, в которых повелевало охранять посольства и щадить обращенных. Указы, объявляющие ихэтуаней и обращенных христиан одинаково детьми отечества, издавались в надежде устранить старую между ними вражду, и крайняя доброта издавна была оказываема иностранцам. Но этот народ не знал чувства благодарности, и все продолжал увеличивать свое давление на Китай. На днях было получено сообщение Дю-Шаляра (французского генерального консула) в Тяньцзине с требованием сдачи укреплений. Со слезами на глазах мы объявили о войне в храме предков. Мы предпочли прибегнуть к крайней мере и вступить в борьбу, чем ценою вечного позора искать каких-нибудь средств к сохранению своей жизни. Мнение наше разделяют все чины, и сотни тысяч солдат-патриотов (ихэтуаней) собрались без нашего призыва, даже дети — и те тащат копья на службу отечеству. Иностранцы опираются на хитрость, мы же возлагаем надежду на небесную справедливость; они опираются на насилие, а мы — на человеколюбие. Не говоря о правоте нашего дела, у нас более 20 провинций, в которых более 400 миллионов народу, и нам нетрудно будет поддержать достоинство нашей страны».
Дальнейшей задачей интервентов было деблокирование иностранного квартала в городе Тяньцзине, осажденного китайцами в начале июня.
Первый отряд под командованием подполковника Савицкого выступил к Тяньцзиню 20 июня. В отряде было около 600 стрелков при двух пушках, к ним присоединились 130 американцев. На следующий день на подступах к Тяньцзиню русский отряд встретил китайские войска. Потеряли 10 человек убитыми и 18 были ранены, Савицкий был вынужден отступить к Цзюньлянчену.
22 июня на Тяньцзинь вышел весь отряд Стесселя, к нему присоединилась тысяча человек союзников. Отряд сломил китайскую оборону около станции Цзюньлянчен на подступах к Тяньцзиню и уже 30 июня начал штурм города.
10 и 11 июля шли бои в самом Тяньцзине. 13 июля из Таку подошли новые подкрепления, и силы союзников возросли до 15,5 тыс. человек при 37 орудиях и 24 пулеметах. В ходе боев 14 июля китайцы покинули Тяньцзинь и отошли к Нейтзангу.
Участник событий лейтенант П.А. Вырубов писал из Тяньцзиня отцу: «Поход Стесселя напоминает собою поход Атиллы: на пути все истребляется начисто, что остается, вырезывают японцы. Как это ни печально, но опыт первых дней войны показал, что иначе невозможно: пробовали щадить и получали в тыл залпы. Вообще китайцы ведут себя не как люди, а как звери, и не обладают никакими нравственными качествами».
Союзные войска, заняв Тяньцзинь, готовились к походу на Пекин. Британское правительство решило привлечь для этой цели японскую армию. В итоге Германия и Россия согласились на увеличение японского присутствия в Китае, но не в тех пределах, каких хотели Токио. Ввод японского «ограниченного контингента» стал поводом для ввода русского «ограниченного контингента» в Маньчжурию.
Для установления между союзными державами согласия, столь необходимого для успеха всего дела, необходимо было найти те общие принципы, которыми они должны были руководствоваться в своих отношениях к восставшему, а затем и побежденному Китаю. Союзники «взаимно не доверяли друг другу» и посему не поднимали вопрос о разделе Китая.
После долгих споров командующим решено было назначить 68-летнего германского фельдмаршала графа Альфреда Вальдерзее. Но в Китай он прибыл только в октябре 1900 года. Командовать русским контингентом был назначен командир Сибирского корпуса генерал-лейтенант Николай Петрович Линевич.
1 августа Линевич принял командование. Под его началом состояли 6250 пехотинцев и 377 кавалеристов при 16 легких полевых орудиях, шести 6-дюймовых полевых мортирах и 8 пулеметах.
3 августа началось наступление союзников на Пекин. 25-тысячная китайская армия закрепилась на реке Пейхо у Бейцана. На них наступало десятитысячное войско союзников, а шесть тысяч было оставлено в Тяньцзине. Союзники наступали двумя колоннами. Японские части обошли правый фланг китайцев, что заставило последних быстро очистить позицию. При наступлении японцы потеряли убитыми и ранеными около 200 человек, англичане и американцы — по 20, у русских же, из-за проливного дождя подошедших чуть позже, было ранено 6 человек нижних чинов.
6 августа после короткого боя союзники заняли Янцунь. Оттуда до Тунчжоу (речной пристани Пекина) союзники двигались по удобной дороге, не встречая на своем пути почти никакого сопротивления. Но войска донимала сильная жара и скудность продовольствия. От Тунчжоу до Пекина оставалось 20—22 версты.
Китайское правительство пыталось дипломатическими мерами остановить союзников. Императрица Цыси назначила сановника Ли Хун-чжана для ведения переговоров о перемирии, а затем и о мире. Одновременно китайский посол в Петербурге предложил, чтобы европейские миссии немедленно покинули Пекин под эскортом, которым бы командовал китайский генерал, и который сопровождали бы мандарины высших рангов для гарантии полной безопасности для посланников и их семей и других европейцев.
Но именно такой вариант не устраивал англичан, французов, немцев и японцев. В результате, узнав, что Ли Хун-чжан уже направляется из Кантона в Таку, адмиралы европейских эскадр, за исключением русского флагмана, решили помешать не только его высадке но и его сношениям с берегом. Ведь штурм Пекина и последующая резня мирного населения неизбежно нанесли бы серьезный ущерб интересам России в Китае, и в частности в Маньчжурии. Граф Владимир Николаевич Ламздорф писал главному начальнику Квантунской области: «Следует помнить, что малейшая поспешность в бомбардировании Пекина или иные неосторожные действия иностранных войск могут окончательно погубить членов миссий, а быть может, и самого Богдыхана и императрицу, подобный же оборот событий в высшей степени осложнил бы желательную мирную развязку настоящих событий».
Но 12 августа на совещании командующих союзных войск, большинством голосов было решено штурмовать Пекин. Японцы должны были брать Средние ворота, русские — Восточные, а англичане и американцы должны были брать ворота Китайского города.
В ночь на 14 августа после сильной грозы на штурм Пекина двинулся русский авангард под командованием генерал-майора Василевского. У него было четыре пехотные роты, полторы сотни казаков-верхнеудинцев, четыре полковые пушки и два пулемета.
Роте штабс-капитана Горского удалось скрытно подойти к Восточным воротам и переколоть штыками тридцать китайцев, защищавших их. Затем Василевский приказал подкатить к воротам две пушки и разбить ворота, что и было сделано за 15 минут. Но за первыми воротами оказались вторые, лишь задвинутые засовом. Сквозь них в узкое отверстие первыми пролезли полковник Модль и генерал Василевский, а за ними стрелки, которые заняли улицу напротив ворот. Китайцы со стен и из угловой башни обстреливали наступавших. Вскоре был найден вход на стену, где и был водружен русский флаг. Китайцы без боя очистили стену и ретировались за угловую башню, откуда продолжали отстреливаться. В это время русские пушки разбили и вторые ворота. Попытка овладеть четырехъярусной башней не удалась из-за отсутствия лестницы. Неудачей закончилась и попытка проникнуть в русскую миссию.
В 7 ч 30 м. утра 14 августа главные силы интервентов с расстояния 400—500 шагов начали обстрел города, заняв прилегающие высоты и строения напротив ворот. Около 9 часов утра генерал Василевский, находившийся на стене, был ранен пулей в грудь навылет. Командование передовым отрядом принял полковник Модль. С подходом главных сил овладение воротами и стенами города было обеспечено.
К 11 часам огонь китайцев совсем ослабел. Вступивший в город с авангардом генерал-лейтенант Линевич с двумя сотнями казаков и четырьмя ротами направился в русскую миссию, откуда была сделана вылазка ее охранным отрядом. В 3 часа дня Линевич вошел в освобожденную миссию. Генерал Стессель с главными силами вступил в город и расположился биваком у Тунмыньских ворот.
Потери этого дня в русских войсках составили: один штабс-офицер убит, ранены один генерал и четыре обер-офицера; нижних чинов — убиты 20 человек, ранены 102.
Японцы только поздно ночью 14 августа пробились через Цихуамыньские ворота, потеряв при этом 30 человек убитыми и 120 были ранены. Американцы вошли в город под прикрытием русских орудий. Избежали штурма и англичане, пройдя в свою миссию по опустевшему городу. А французы пришли в Пекин уже после штурма.
Пекин союзники поделили между собой на зоны оккупации. Русская, французская и японская зоны находились во Внутреннем Маньчжурском городе. Комендантом русского района был назначен полковник Модль. Американская и английская зоны были во Внешнем Китайском городе.
15 августа в Пекине прошел парад союзных войск. В нем участвовала сводная колонна русского отряда численностью 800 человек, а 24 августа в китайскую столицу на русской тройке въехал вице-адмирал Е.И. Алексеев и на следующий день совершил торжественный обход русских войск.
В середине августа в Пекине находились 2-й, 5-й, 9-й, 10-й и 12-й Восточно-Сибирские стрелковые полки, артиллерийские, кавалерийские и саперные части, всего более половины русских войск, находившихся в китайской провинции Чжили, общая численность которых составляла 16 тыс. человек.
Союзные войска учинили в Пекине страшный разгром. Грабили все — от нижних чинов до генералов. Один из очевидцев, Д.Д.Покотилов, писал: «Иностранные войска грабят китайцев, это, по-видимому, одобряется военными властями, которые, во всяком случае, ничего не предпринимают против этого. Стремление к легкой наживе обуяло не только военных, но и статских. Многие, вооружившись винтовками, отправляются в город и возвращаются с телегами, нагруженными шелками, мехами, а нередко и слитками серебра. Разные предметы роскоши продаются солдатами за смехотворные цены, например рубль за кусок шелка, стоящий не менее 20—25 рублей. Серебро же в первые дни разгрома уступалось за 10—15% своей стоимости». При прохождении иностранных миссий и войск через самую внутреннюю часть императорского города, носившую название «запрещенного», «супруга одного из посланников вынесла в своем изящном зонтике золотые каминные часы, усеянные драгоценными камнями. Брали все, что удобно было скрыть в платье».
Корреспондент Д. Янчевецкий писал: «В 1900 году в течение одного месяца Пекин был так разграблен цивилизованными союзниками, как несколько столетий назад его грабили и разоряли маньчжуры, монголы и другие полудикие кочевники Азии».
Даже императорский дворец, хоть был сразу же взят союзниками под усиленную охрану, сильно пострадал. Э.Э. Ухтомский писал по этому поводу С.Ю. Витте: «Посетив палаты запретного города, выношу глубокое убеждение, что двор ни в каком случае не в состоянии вернуться после грабежа, осквернения, разгрома святилищ, тронных залов, кабинетов, опочивален императора и императрицы».
Чтобы не видеть иностранцев в своей столице и всего унижения страны, многие знатные китайцы покончили жизнь самоубийством. В момент штурма Пекина иностранными войсками его жители сжигали себя, принимали яд или бросались в колодцы. По китайским источникам, добровольно лишили себя жизни 1798 человек. Иногда уходили из жизни целыми семьями. Сын сановника Чун Ци выкопал во дворе яму и похоронил в ней себя вместе с матерью и малолетним сыном. Узнав о его смерти, Чун Ци повесился. Бывший губернатор провинции Чжили видный маньчжурский сановник Юй Ли застрелился из револьвера. Большой военачальник мандарин Ли Бинхэн отравился ядом. Наставник императора Сюй Тун повесился в своем доме, вместе с ним повесились 18 членов его семьи: жены, дочери, наложницы и служанки.
Императрица Цыси вначале заявила, что она скорее покончит с собой, чем покинет столицу. Но это был всего лишь театральный жест. В конце концов, Цыси и Гуан-сюй переоделись в одежду простых крестьян и бежали из Пекина в Тайюань — главный город провинции Шаньси.
Русские войска первыми ушли из Пекина, они же первыми предприняли и окончательное очищение всей Печилийской провинции. В октябре 1900 года Николай II приказал вслед за полками 3-й Восточно-Сибирской стрелковой бригады начать перевозку всех остальных войсковых частей из Печилийской провинции в Приамурский военный округ и в Квантунскую область. При этом в Печилийской провинции должны были остаться: гарнизоном в Шанхайгуане два батальона пехоты, три сотни казаков и одна батарея, а охранным отрядом при русской миссии в Пекине — одна рота пехоты, одна сотня казаков и четыре пулемета (всего около 350—400 человек).
Американское правительство решило эвакуировать свои войска из Печилийской провинции в сентябре 1900 года, германское в марте 1901 года, а французское и японское правительства приняли решение о выводе своих войск только в мае 1901 года Оставленные в провинции части союзных войск заняли Тяньцзинь, Тонгку, Шанхайгуань и промежуточные пункты на железной дороге.

Город Инкоу

Южная Маньчжурия все суживающимся клином примыкает к Квантуну, составляя лишь на границе с Кореей 800 верст расстояния. Занимая эту позицию, надо было располагаться на два фронта: к Корее и к Китаю. При этом, если бы противник получил превосходство на море, то он мог угрожать высадкой на 600 верстах, где границей Южной Маньчжурии служит море. При этом высадка в Инкоу выводила противника в тыл всем нашим войскам, расположенным южнее линии Инкоу.

Китайский военный гарнизон в Инкоу представлял собой внушительную силу: регулярные войска - сотни людей. У русских колонистов было всего несколько десятков охранников, которые находились в порту, а в самом городе - дипломатический конвой из 5 казаков. Христиане всей округи, в том числе и китайцы, искали спасение в европейском квартале от религиозной мести ихэтуаней. Здесь укрывались русские и английские инженеры. Потому 16 июня 1900 года с канонерской лодки "Отважный" высадился морской десант с пушкой.
10 июля к Инкоу подошел большой отряд китайской кавалерии. Даотай (мэр города) уведомил русских, что кавалерия пройдет через их поселок.
В ответ на это 13 июля с «Отважного» был высажен десант в составе 26 матросов и одного офицера с 2,5-дюймовой пушкой Барановского. В тот же день в Инкоу прибыла еще и канлодка «Гремящий», которая высадила десантный отряд с пушкой, и миноносец № 206.
В итоге в Инкоу оказалось до 800 русских матросов при двух пушках Барановского.
Военные действия едва не начались. Командир южного участка Охранной стражи полковник П.И.Мищенко устроил в городе переполох. Он приказал китайским солдатам и офицерам одного из фортов разоружиться.
После отказа капитулировать русские захватили крепость штурмом. Бой чуть-чуть не перекинулся на городские стены, за которыми началась паника, остановленная даотаем.
Двоевластие в городе закончилось 8 августа. На этот раз провокацию устроила китайская сторона. Когда даотай Минь убедился в том, что ему больше не удастся контролировать ситуацию, он попытался уехать из Инкоу в сопровождении личной охраны. Но офицеры китайского гарнизона решили предотвратить бегство. В городе снова началась паника. Ихэтуани с группой военных закрыли городские ворота и призвали своих людей на штурм европейского квартала. Тогда моряки "Отважного" бомбардировали город, а "Гремящий" тем временем обстрелял глинобитный форт в устье реки Ляохэ. Бомбардировка 9-дюймовыми снарядами вызвала в Инкоу панику. Полторы тысячи солдат регулярных войск бросились бежать. К вечеру того же дня город был взят и над ним поднят Андреевский флаг. В ходе боев у русских были ранены 4 человека, а убитых не было вовсе.
К вечеру Инкоу был окончательно захвачен с помощью войск из Дашицяо, отряда Охранной стражи, а также стрелков, артиллеристов и саперов, которые прибыли из Порт-Артура.
Русские аргументы в пользу занятия Инкоу убедительно изложил накануне этих событий сам консул А.Н.Тимченко-Островерхов: "Нью-чжуан... важен для нас как опорный пункт для войск, оперирующих в Маньчжурии. Но для того, чтобы мы могли воспользоваться этим портом, следует иметь его в своих руках. Во-вторых, Нью-чжуан важен как значительный торговый порт, могущий давать нам в будущем значительные доходы... если мы ничего не предпримем в самом ближайшем будущем, то или китайцы выставят нас отсюда, или город займут японцы".
9 августа в Инкоу на крейсере «Забияка» прибыл адмирал Е.И. Алексеев. Он подписал «Положение о временном Императорском Российском управлении портом Нючжуана». По этому положению гражданская власть отделялась от военной, комендантом назначался К.К. Клапье де Колонг, градоначальником — А.Н. Тимченко-Островерхов. Положение состояло из 12 пунктов, согласно ему градоначальник Инкоу назначался главным начальником Квантунской области и утверждался высочайшей властью.
При градоначальнике утверждался совещательный орган — совет, в который входили коменданты, консулы, по представителю от иностранных торговых фирм и китайских торговых палат, таможенный комиссар и заведующий санитарной частью. При градоначальнике также образовывалась Дума из местного купечества «для выяснения нужд городского и торгового населения». В положении говорилось, что суд в городе должен руководствоваться кодексом смешанных судов в Китае, консульская юрисдикция сохранялась.
Дела китайцев, обвиняемых в тяжких преступлениях, велись в русском военном суде.
После захвата Инкоу англичане заявили, что подъем андреевского флага над зданием морских таможен является покушением на британскую собственность. Но вице-адмирал Е.И. Алексеев пояснил союзникам, что российские власти взяли на себя функции управления китайского даотая, потому именно теперь им должны подчиняться и все чиновники таможни, а право сбора и хранения доходов передаются Русско-Китайскому банку.
Для организации городского управления российское правительство выдавало аванс, который должен был погашаться за счет местных налогов.
Инкоу стал крупной базой русских войск, по крайней мере, до марта 1902 года.

Несколько слов надо сказать и о положении Квантунской области (района Порт-Артура). К началу июня 1900 года в области находилось 23 тысячи русских сухопутных войск. 3 июня Е.И. Алексеев объявил китайскому населению: «...я строго приказываю чинам подведомственной мне администрации преследовать и немилосердно карать тех, кто сделает малейшую попытку произвести беспорядки».
7 июня Квантунская область была переведена на военное положение. По высочайшему повелению Е.И. Алексееву было разрешено призвать на службу чинов запаса, проживающих в области. 17 июня всем жителям Квантуна, кроме европейцев, под угрозой военного суда было приказано сдать оружие.
К середине июля войска Квантунской области вели упорные бои с регулярной китайской армией. К концу июля русские разгромили китайские части между Порт-Артуром и Инкоу и восстановили движение на этом участке КВЖД.

Город Шаньхайгуань

16 сентября в Таку на совете адмиралов было принято решение о взятии города Шаньхайгуань. Крепость Шаньхайгуаня была укреплена и реконструирована в 1884 – 1897 годах и вооружена артиллерией различных систем (по анологии с фортами Таку). Вице-адмирал В.И.Алексеев еще в начале военной кампании в Чжили предлагал занять этот важный стратегический пункт. Но союзники тогда эту идею не поддержали. Были лишь произведены разведки силами кораблей Тихоокеанской эскадры. В июне к Шаньхайгуаню ходил «Дмитрий Донской», а позднее – крейсер 2-го ранга «Забияка». Захват Шаньхайгуаня был назначен на 19 сентября.
Е.И. Алексеев поручил своему заместителю по дипломатической части И. Я. Коростовцу договориться с новым генерал-губернатором Чжили Ли Хун-чжаном о сдаче Шаньхайгуаня к полудню 1 октября. Ли Хун-чжан согласился дать письменное предписание для коменданта крепости, но англичане к тому времени уже начали занимать город.
Для участия в этой операции по захвату Шаньхайгуаня из Таку был направлен отряд русских кораблей. Из Порт-Артура дополнительно был отправлен отряд кораблей в составе канонерской лодки «Кореец» и миноносцев, на которые был посажен десантный отряд, состоявший из двух стрелковых полков двух батальонного состава под командованием начальника 4-й стрелковой бригады генерал-майора Волкова.
18 сентября гарнизон Шаньхайгуаня принял ультиматум союзников и покинул укрепления. На следующий день почти одновременно город стали занимать морские десанты разных стран, а по железной дороге прибыл отряд Церпицкого. Китайцы почти не оказывали сопротивления, но без жертв не обошлось. Отряд Церпицкого принял за китайцев французский десант, состоявший из зуавов – солдат, набранных в Индокитае и одетых в свои национальные одежды. В результате перестрелки с обеих сторон были убитые и раненые. Это был не первый инцидент подобного рода, т.к. в войне принимали участие британские сипаи и другие войска из колоний. В Шаньхайгуани были поставлены большие иностранные гарнизоны, Россия заняла самый важный форт № 1 и сохранила за собой железную дорогу Шаньхайгуань-Тонгку.

Бассейн Амура.

Инициаторами нападений на русских на берегах Амура в большинстве случаев были не ихэтуани, а китайские чиновники и военные. В трех северо-восточных провинциях имелось до ста тысяч китайских солдат. Боевая их мощь была сравнительно невелика, но их командиры надеялись на большой численный перевес над русскими.
Непосредственные военные действия начались 14 июля, когда пароход «Михаил», ведший вверх по Амуру из Хабаровска в Благовещенск пять барж с грузом Военного ведомства, при прохождении мимо деревни Сыдаогоу был обстрелян с китайского берега ружейными выстрелами из окопов. По требованию китайцев «Михаил» остановился. С китайского берега на шлюпке прибыли два офицера и заявили, что амбань (местный начальник) получил приказ, запрещающий плавание по Амуру, и требует к себе командира парохода и офицеров. На переговоры отправился штабс-капитан Кривцов, взяв с собой одного из матросов. После встречи с амбанем Кривцова с матросом отправили берегом в сторону Благовещенска.
Заметив на борту причалившего судна военный груз (4 шлюпочных орудия, 3 пулемета и 5 тыс. патронов), цинские власти приказали отдать его. Во время переговоров к месту события подошел военный пароход «Селенга», на борту которого находился пограничный комиссар В.Б. Кольшмидт, приказавший «Михаилу» сняться с якоря и запретивший китайским военным подниматься на судно. Узнав это, китайцы открыли сильный огонь. Казаки с «Селенги» ответили огнем из винтовок.
После последовавшей получасовой перестрелки, во время которой более 20 русских подданных были убиты и 10 (в том числе и пограничный комиссар) ранены, суда вернулись в Благовещенск.
На следующий день отряд кораблей, с губернатором К.Н. Грибским на борту, направился в сторону Айгуня. Впереди шла «Селенга», вооруженная двумя 4-фунтовыми пушками, на ней был сам губернатор К.Н. Грибский. Вскоре китайцы открыли ружейно-артиллерийский огонь. «Селенга» и «Михаил» получили ряд попаданий. На «Селенге» были убиты два человека и пятеро ранены. Находчивость и мужество проявил комендор «Селенги» Петр Венглярский. Когда ядро с горящим фитилем упало на палубу, он схватил его голыми руками и опустил в стоявшее рядом ведро с водой.
15 июля китайская батарея, расположенная на противоположном берегу Амура, открыла огонь по Благовещенску. В городе возникла паника. В ходе обстрела были убиты 3 человека и ранены 6. В последующие 13 дней обстрела из мирного населения погибли 5 человек — 3 женщины, ребенок и арестант.
Под обстрел китайцев попали и пароходы, шедшие по Амуру. Пароходы «Бурлак» и «Иннокентий», спасаясь от артиллерийского огня, выбросились на мель. Остальные пароходы ушли в устье реки Зеи. Ответным огнем русских по поселку Сахалин были разрушены телеграфная станция и несколько домов.
В ночь на 19 июля 150 русских солдат под командованием подпоручика Юрковского переправились через Амур и атаковали китайцев. После небольшой стычки, в которой погибли Юрковский и еще один нижний чин, русские отправились обратно в Благовещенск.
Русские пароходы «Селенга» и другие ходили по Амуру и обстреливали китайский берег. Губернатор К.Н. Грибский приказал казакам уничтожить все китайские пограничные посты на Амуре. Станичники без особых проблем разгромили большинство китайских постов.
Основным направлением наступления российских войск в Северную Маньчжурию стало сунгарийское. Река Сунгари с середины XIX в. являлась основной транспортной артерией, соединявшей Приамурье с зоной российских экономических интересов в регионе. Крупнейший город и главный транспортный узел региона Харбин находился на ее пересечении с КВЖД. Кроме того, основные зерно потоки с житниц равнины Сунляо в Россию проходили по Сунгари.
Формирование сунгарийского отряда проходило одновременно в Хабаровске и Благовещенске. Н.И. Гродеков еще 30 июня 1900 года докладывал о его готовности к походу. 12 июля из Хабаровска вышел его авангард в составе 17-го стрелкового полка, трех линейных батальонов и артиллерии на 12 пароходах и 22 баржах. В тот же день из Благовещенска вниз по Амуру выступили артиллерийская батарея 2-й Восточно-Сибирской бригады, 2 сотни Амурского казачьего полка и 4-й Восточно-Сибирский линейный батальон. Собравшиеся у станицы Михайло-Семеновской войска на 25 пароходах и 400 баржах направились в устье реки. 15 июля был занят пикет Лаха-сусу, где, ввиду его стратегической значимости, был оставлен казачий пост. 20 июля отряд В.В. Сахарова прошел г. Фугдин (Фуцзинь). 21 июля был уничтожен военный пост Ваньлихэ (уезд Хуачуань пров. Хэйлунцзян). На следующий день та же участь постигла и левобережный пост Лауши. 23 июля, после подавления сопротивления местных жителей, была сожжена левобережная деревня Ванцзя. Тогда же была встречена и баржа с возглавляемыми полковником в отставке Винниковым служащими саньсинской пристани КВЖД, под артиллерийским обстрелом пробивавшаяся вниз по реке.
24 июля отряд остановился около прикрывающего подступы к Саньсину правобережного форта Баянтунь, где командованию его двухтысячного гарнизона было предложено капитулировать. Утром следующего дня, после провала переговоров, крепость была взята в результате двухчасовой перестрелки. Здесь также появился российский военный пост.
26 июля караван подошел к самому крупному в нижнем течении Сунгари городу Саньсину. Российская разведка была в тот же день обстреляна из береговых орудий. Фудутун не ответил на приглашение В.В. Сахарова вступить в переговоры, и 28 июля город был обстрелян с пароходов, взят штурмом и разрушен. Потери отряда под Саньсином составили 1 убитый и 7 раненых. Было захвачено 22 орудия.
В ночь на 2 августа 1900 года в районе Благовещенска на китайский берег был высажен русский десант в составе 16 пеших рот, сотни казаков и 16 пушек. Десант поддерживался артиллерийским огнем с пароходов «Селенга» и «Сунгари». Днем 2 августа русские заняли Сахалин, а 5 августа — Айгунь.
Вслед за этим отряд В.В. Сахарова, вступая в бой с прибрежными постами, направился вверх по течению Сунгари. 3 августа он подошел к Харбину.
3 августа в 5 часов вечера от разъездов 1-й сотни было получено первое донесение, что на Сунгари показались дымки идущих к Харбину пароходов. Через некоторое время на реке показалась целая флотилия. Это был Хабаровский отряд, шедший на выручку Харбину. В 8 часов вечера под звуки музыки и громкого «ура» выстроенных вдоль берега частей гарнизона к Пристани причалил первый пароход, и на берег сошел командующий отрядом генерал Сахаров.
Служащие КВЖД и русское население покинули полосу отчуждения железной дороги и сосредоточились в Харбине. Из Харбина население стало эвакуироваться на пароходах. По пути китайцы обстреливали русские пароходы. На пароходе «Одесса» при обстреле 18 июля был убит инженер-путеец, ранены три женщины и маленькая девочка. На пароходе «Воевода Толбузин» ранены матрос и женщина-пассажирка.
Больше всех пострадали от начала боевых действий китайцы, находившиеся к тому времени на русской территории. К.Н. Грибский ввиду резких проявлений настроений к китайцам со стороны горожан и массовых просьб избавить город от проживающих в нем китайцев, якобы злоумышлявших поджечь город», приказал собрать и отправить за Амур всех китайцев. Полицейскими, к которым присоединились мобилизованные, был прочесан город, всех китайцев собрали в полицейские участки, к тем, кто сопротивлялся, применили силу. Некоторые китайцы, опасаясь погромов, сами искали спасения в полиции. Горожане справедливо опасались присутствия такого большого количества китайских подданных в Благовещенске в такой критический момент. Губернатор приказал переправить китайцев за Амур в поселок Верхнеблаговещенский, расположенный несколько выше города.
17 июля колонна численностью в несколько тысяч человек под охраной нескольких десятков мобилизованных, казаков, добровольцев из числа горожан вышла из города. Поселковый атаман отказался предоставить лодки для переправы, опасаясь, что их использует китайская армия для вторжения. Китайцам, среди которых были старики, женщины и дети, было предложено отправиться вплавь. Поплывшие было первые ряды стали тонуть, остальные плыть отказались. Тогда их стали загонять в воду нагайками, открыли огонь, оставшихся добивали штыками и топорами. Ненамного лучше была судьба и последующих, более малочисленных переправ, лишь в последней партии несколько человек переплыли реку и, спустив лодки на воду, помогли перебраться другим.
Трагедия в Благовещенске получила свое продолжение по всей Амурской области. Паника, вызванная неудачей в начале боя с китайцами 5 июля, привела к массовым убийствам маньчжур по всей крестьянской округе. Сколько погибло, неизвестно. Убивали как во время паники и неразберихи, так и планомерно, по приказу сверху. Используя ситуацию, часто убивали купцов с целью грабежа. Произведенное вскоре следствие по всем этим фактам пришло к выводу о «почти поголовном истреблении всех китайцев».
В октябре 1900 года русские войска прекращают борьбу с китайским сопротивлением. В «Хронологическом указателе военных действий Русской армии и флота» описание боев на море завершается 27 октября 1900 года.

Кроме вышесказанного, более мелкие части экипажей принимали участие в военных действиях в разных местах. Команды «Сивуча» и «Маньчжура» - взятие Синь-Ченга, 1 флотская рота – Тяньцзиня, минеры взрывали фугасы под Бейтаном. Пулеметы с «Нахимова» находились при выручке осажденной миссии в восточной Монголии. Также с помощью канонерских лодок производилось снабжение опресненной водой госпиталей.

После захвата Пекина интервенты несколько недель не могли выработать совместных требований к побежденным. Когда императорский эдикт от 7 сентября 1900 года оповестил о предании суду ряда сановников, виновных в поощрении восстания, об отстранении от должностей принца Дуаня и других, Германия потребовала, чтобы союзным державам было предоставлено решать, достаточно ли полон список наказуемых и соответствует ли мера наказания их «преступлениям».
4 октября 1900 года французские представители предложили как базу для переговоров ряд основных пунктов, включавших: 1) наказание виновников восстания и убийств иностранцев; 2) запрещение Китаю ввозить оружие; 3) надлежащую компенсацию союзным державам, компаниям и частным лицам; 4) образование в Пекине постоянной охраны посольств; 5) срытие фортов Таку; 6) военную оккупацию трех пунктов на дороге Пекин — Таку, с тем чтобы эта дорога всегда была свободна для проезда посольств к морю и военных отрядов к столице.
Эта нота, так же как сентябрьская нота германского правительства, выдвигавшая еще более жесткие требования, была положена в основу при выработке совместных требований, обсуждение которых заняло свыше двух месяцев, отражая борьбу и противоречия между союзниками. Главным тормозом стало обсуждение количества китайских сановников, подлежащих казни в качестве «виновников», германский проект процедуры принесения Китаем извинений, постройка памятника Кеттлеру и т.д. В результате совместная нота держав была подписана в середине декабря 1900 года и 22 декабря передана китайским представителям. До принятия китайским правительством выдвинутых державами требований иностранные оккупационные войска должны были оставаться в Пекине.
26 декабря из Сиани, где находилась императрица Цыси, было получено согласие на требования держав. Не желая удовлетвориться этим, иностранные представители потребовали документ с печатью богдыхана.
Выполнив эти требования, китайские представители, со своей стороны, обратились с просьбой подвергнуть конкретной детализации отдельные пункты объединенной ноты. Союзные державы согласились. Детальное обсуждение заняло более полугода.
Заключительный протокол был подписан 7 сентября 1901 года. На Китай была возложена контрибуция около 650 млн. руб. Эта сумма подлежала уплате в течение 39 лет с начислением четырех процентов годовых. Тяжесть этого обязательства усугублялась тем, что китайские финансы шесть лет тому назад, после войны 1894—1895 гг., уже были обременены уплатой контрибуции Японии.
Но протокол этим не исчерпывался. Китай подвергался тяжелым унижениям. Китайское правительство должно было казнить руководителей восстания, воздвигнуть «искупительный памятник» пострадавшим иностранным дипломатам и т.д. Императрица обязана была издать указ, которым запрещалось создание любых партий, осуждающих присутствие интервентов в Китае, а члены таких партий подлежали смертной казни.
В протоколе констатировалось, что императорские эдикты, изданные в феврале 1901 г., уже установили наказания для ряда китайских государственных деятелей. Князь Дуань и еще один член императорского дома были приговорены к казни. Князь Чжуан, Ин Нянь — заместитель главы налогового приказа, и Чжао Шу-цио — глава уголовного приказа, приговорены к совершению самоубийства. Юй Синь — губернатор Шаньси, Цаи Сю — глава приказа церемоний, и Сюй Чжан-юй — сын члена императорского совета Сюй Тупа, осуждены на смертную казнь.
Протокол содержал длинный перечень подобных репрессий. В нем обстоятельно отмечалось, когда была совершена казнь над каждым из осужденных, когда совершили самоубийство те лица, которым была предоставлена «милость» расправиться с самим собой.
Список включал много высших сановников, а князь Дуань был одной из наиболее влиятельных особ цинского двора. Казнь была ему заменена ссылкой в отдаленный район Западного Китая.
В Китай в течение двух лет по протоколу воспрещался ввоз оружия. Форты Таку подлежали срытию. Согласно статье 7, квартал, занимаемый в Пекине иностранными дипломатическими миссиями, предназначался только для них и был поставлен под их исключительный контроль и под охрану иностранной специальной полиции. Селиться в этом квартале китайцы не имели права.

Сразу же стоит отметить, что очень сложно анализировать итоги этой войны, зная итоги русско-японской. Но, не смотря ни на что, какой же вывод можно сделать после рассмотрения всех вышеизложенных фактов?
Главное, что в сложившейся ситуации флот смог справиться с возложенными на него задачами, и только во многом благодаря его присутствию в данном регионе некоторые из задач вообще могли быть поставлены. Все было проведено «в лучших традициях русского флота»: в короткие сроки, с минимальными потерями, с максимальным ущербом для врага.
Может, именно из-за этого и сложилось мнение о «легкой победе», «незначительности данного инцидента». Плюс ко всему не лестные отзывы о данной войне в прессе, и неадекватное количество наград, которыми буквально «осыпали» всех участвовавших. Но не стоит также забывать, что Россия не воевала, по сути, с 1878 года, а флот и того больше, и в принципе всеобщий ажиотаж был вполне обоснован. В 1900 год Россия вступила после 22 лет «вооруженного мира». В 18 и 19 столетиях еще не было такого перерыва времени без войны (в течение данных двух столетий, Россия вела 33 внешних и 2 внутренних войны, в среднем каждые 6 лет).
Именно флот смог предоставить «людской ресурс» для своевременного формирования сухопутных десантов. Именно на флот легла основная тяжесть снабжения всей компании. Только благодаря присутствию достаточно сильной эскадры, удалось не допустить значительного ущемления российских интересов на Дальнем Востоке «союзниками». Таким образом, можно сделать вывод о существенной роли флота в данном конфликте.
Однако каких-либо существенных уроков из опыта участия флота в войне 1900 года, опять же исходя из знания итогов русско-японской войны, извлечено не было. На фоне «рельефного проявления» и «выдающихся успехов», было упущено из виду, что флот действовал, по сути, в совершенно уникальных условиях. Ведь только благодаря бездействию китайского флота стало, например, возможным перевозить грузы, людей и даже лошадей(!), на верхних палубах боевых кораблей, что фактически делало их не боеспособными. Впрочем, как и само сообщение между Владивостоком и Порт-Артуром или Одессой и Владивостоком без помех возможно только лишь при согласовании с третьими сторонами (например, черноморские проливы с Турцией, Корейский пролив с Японией). Не говоря уже об отсутствии надежных баз снабжения и местах ремонта между выше обозначенными пунктами.